Георгий Мишев - Дети мира

МАРТИНИКА.

Владение Франции («Заморский департамент») в Вест-Индии в Карибском море, расположено на острове, входящем в состав архипелага Малые Антильские острова.

Территория — 1000 кв. км.

Население — 327 тыс. жителей.

Административный центр — Фор-де-Франс (66 тыс. жит.).

Перевела с французского Т. Иванова.

Рис. Г. Калиновского.

два увидел Аристид первые дома, усталость с него как рукой сняло. Радость нахлынула и заклокотала в его маленьком сердце, слишком хрупком для таких волнений.

Уже в который раз Теодамиза объявила:

— Мы пришли, сынок.

Но на этот раз Аристид ей поверил: неподалеку люди мыли ноги в реке и потом, опираясь на перила моста, обувались в городские туфли. Мужчины опускали подвернутые штаны, надевали шляпы. А раз так — может быть, и правда, что здесь уже городская окраина.

Около моста Теодамиза остановилась. Она сказала:

— Добрый день, мсье-дам! [7] Мсье-дам (сокращенное «мосье и мадам»; франц. ) — дамы и господа — традиционное обращение, принятое во многих странах. — и поставила на землю корзину, которую несла на голове.

Аристид тоже поздоровался и стал осматриваться вокруг.

Он увидел вьючных ослов: одни мирно паслись возле парапета, другие упрямо продолжали путь, не слушая окриков хозяев.

Рядом со взрослыми было много девочек и мальчиков.

И конечно, и там, и тут стояли торговки — как сторожа у своих тяжелых корзин с овощами и фруктами.

Теодамиза расположилась на камне у самой воды. Мокрой ладонью она вытерла щеки, руки, ноги своего сына. Потом умылась сама.

Поднялись на берег.

Теодамиза постелила край своего мадраса [8] Мадрас — национальная одежда. на землю, посадила на него Аристида и обула его ноги в сандалии. После этого поставила сынишку на дорогу, поправила воротник его белой рубашки, отогнула поля соломенной шляпы и, намочив подол, протерла сыну уши.

У Аристида было матово-черное, как у матери, личико. Он и всегда-то выглядел неплохо. А теперь стал просто красавчиком.

Потом Теодамиза размотала свой головной платок и завязала его поизящнее. Она потянула вниз юбку, чтобы разгладить складки, опоясала бедра другим платком, сложенным треугольником. Оглядела себя. Да, туфель у нее нет, но это не так страшно. Да, розовое платье выгорело, но выглажено и опрятно.

Довольная своей внешностью, Теодамиза подняла корзину и сказала сыну:

— Пошли!

Топот грубых мужских башмаков, стук копыт, голоса женщин возбуждали мальчика и почему-то приводили его в восторг. А когда зазвонили к мессе, Аристид подумал: «Здоровые, наверно, колокола, раз их слышно так далеко».

Теодамиза хотела прослушать всю мессу, стоя на паперти церкви, но во время проповеди Аристид зевал и вертелся, нетерпеливо тянул мать за юбку, морщился и каждую минуту спрашивал:

— Когда же ты пойдешь покупать книгу?

Она и сама торопилась, но приходилось ждать конца мессы, чтобы получить благословение. Вот она и стояла, одергивая и успокаивая мальчика, а сразу же после окончания службы, достала кошелек, протиснулась вперед и, беззвучно шевеля губами, опустила бронзовую монетку в «копилку грешных душ». Наконец, перекрестившись несколько раз, она направилась к выходу.

— Теперь за книгой, да, мама?

— Да, сыночек.

Сердце Аристида запрыгало так, что не заметил он ни роскошных машин креолов, стоявших возле церкви, ни памятника погибшим, ни высоких домов, ни бетонной девы Марии, ни разноцветных шаров у входа в аптеку — одного розового, другого красного, ни детей в лаковых туфельках и матросских костюмчиках, ни продавцов сластей, а ведь в другое время все это наверняка вызвало бы его восхищение.

Сейчас Аристиду было не до этого. Глаза его искали только дом — да не дом: магазин! — с книгами, книжную лавку. А Теодамиза, стыдясь показать, что она не здешняя, не хотела спрашивать, где эта лавка находится. Предпочитала искать сама, а это оказалось не так-то просто.