Виктор Голявкин - Совесть

А здесь не снежинки летают. Здесь мушки. Скользят, как по льду. Очень солёному. Надо спросить у преподавательницы зоологии Клавдии Петровны, зачем мушки так тренируются? В кабинете зоологии Санька Громов толкнул её, Киру. От неожиданности она уронила чучело дикой утки и страшно испугалась: ей показалось, что утиный клюв треснул. Трещина, если и была, то неглубокая — карандаш бы в неё не провалился. Дикие утки не прилетают на Сиваш. Что им тут делать, когда всё вокруг солёное? Подняв утку с полу, Кира дала Саньке тумака. А ведь Санька умный, он что-нибудь придумал бы. И он мог бы тащить Валечку на спине, а ей это не под силу. Клавдия Петровна тогда выставила из класса их обоих — и Саньку, и Киру. А вдруг она никогда больше не увидит Клавдию Петровну? Мамочка! Да что же это такое?!

Сквозь закрытые веки и то отсвечивает красным. А приоткроешь глаза — так и ослепляет белёсая, растрескавшаяся земля и море, лиловое, какое-то металлическое…

Было бы у неё длинное платье, как у женщин Индии — Кира видела в кино, — они бы обе закрылись, даже навес бы устроили над головой. Кира сняла с себя платье и накинула на Валю, чтобы у той не сделался солнечный удар. Сама осталась в трусиках, а плечи прикрыла Валиной косынкой. И сидит, как в печке — насквозь её прожигает.

Она уже отбегала то в одну сторону, то в другую, кричала и размахивала косынкой. Но совсем недалеко отбегала, чтобы всё время видеть Валю. Убежишь подальше и… вдруг не найдёшь дороги обратно? А потерять это место легко: вокруг всё такое одинаковое.

Есть уже совсем не хочется, только пить. С голоду они не умрут, без пищи человек может жить очень долго. А без воды? Через сколько дней люди, заблудившиеся в пустыне, умирают от жажды? Тётка Валина вернётся завтра, сразу поднимет тревогу… А если она задержится?

Она ли это, Кира, сидит на горячей земле, подтянув колени к подбородку? Как-то странно всё… Валя лежит под платьем тихо. Надо уткнуться лицом в свои локти, лежащие на коленях, тогда глазам темно, легче без этой яркости…

Графитно-серые сумерки окутали степь. А небо на горизонте пламенело, кроваво-красное, оранжевое. Уходило беспощадное солнце.

Кира глотнула посвежевшего воздуха, пошевелилась. Плечам и спине стало резко больно.

Валя сидела, поджав ноги.

— Как ты спала крепко! Ну, что нам делать? Пропадём! — Она всхлипнула.

— Ночью, во всяком случае, не пропадём. Хоть не изжаримся. — Кира вскочила и вскрикнула: — Уй-ю-юй! Спине как больно! Да я вся как деревянная… Вот ночью костёр был бы виден…

Глянула и замерла в удивлении. На пылающем фоне закатного неба внезапно возникли чёрные силуэты бегущих коней. Морды, крутые шеи, взлетающие копыта — всё так чётко и необыкновенно. Гривы развеваются на бегу.

— Валя! Посмотри! Красотища какая!

Валя подняла голову и прошептала испуганно:

— Табун!

А конские силуэты росли, становились всё больше…

— На нас бегут! Затопчут! — Валя стремительно поднялась на ноги, в голосе её звучал ужас.

У Киры сердце заколотилось от страха. Она заметалась, обхватила Валю, пытаясь её куда-то тащить. С плачем Валя обвисала на её руках.

Не помня себя, Кира завопила отчаянно:

— Ма-ма! Ма-а!

Прижала к себе Валю и зажмурилась. Пропали! Совсем близко где-то конский храп…

— Чего тут? — встревоженно спросил звонкий голос.

Кира открыла глаза. Морда коня над ними. На коне всадник. Плохо его видно в темноте, маячит кто-то на конской спине…

И тут Кира разревелась, как маленькая.

— Дяденька, миленький, спасите! — взмолилась она. — Мы заблудились…

Всадник что-то буркнул, неожиданно повернул круто коня. Топот копыт… Всадник исчез.

Кира растерянно огляделась. Пустая тёмная степь. Никаких коней.

Небо догорало, стало лимонным. В тишине засверкали светлячки звёзд.

Не померещился же ей всадник?

— Уехал! — вскрикнула с возмущением Валя.

Вот и Валя видела. Значит, не померещилось, не приснилось.

— А-а-а! — закричала Кира. — Эй!

— Э-э-эй! — отозвалось из темноты.

И вместе с криком замелькал огонёк. Он плясал в воздухе довольно высоко от земли. Что это?

Опять топот конских копыт. Из темноты вынырнули два коня, два всадника. Один из них держал в руках фонарь «летучая мышь».

Как уж усадили Валю на лошадиную спину, Кира не знала. Сама она еле вскарабкалась, хоть и держали её крепко чьи-то руки и тянули наверх.

…Весело горел костёр. Вода из фляжки была просто чудесная. И хлеб с брынзой на диво вкусный. Поодаль, за кустами, паслись, пофыркивая, кони. Стрекотали кузнечики. В вышине сверкали громадные яркие звёзды, и было их удивительно много.