Оскар Ремез - Четверка в четверти

Подождем. Потерпим.

Может быть, все еще кончится не так плохо. Не надо нервничать. Мало ли что случается!

Конечно, гораздо спокойнее было бы, если бы Пенкин не врал, а хорошо учился, а газета никогда не ошибалась, а Корягин дружил бы с Замошиной, а Замошина не поссорилась бы с Кудрявцевой!

Но что же поделаешь, если все складывается не совсем так, как хочется.

Начнется новая неделя, и все прояснится.

Уже поздний вечер. Всего одна ночь осталась до второй части.

Не так уж и много. А если кому и не терпится — надо ждать. Ничего не поделаешь.

И немножко успокоенный автор выводит на этой странице все еще дрожащей рукой —

Конец первой части.

Первым уроком был труд, и отряд оказался разделенным на две половинки.

Мальчики выдалбливали горшочки для цветов. Они работали в самой настоящей мастерской и были все как на подбор в рабочих передниках, нарукавниках, с молотками в руках.

Девочки выкраивали платья. Они занимались в классной комнате. На учительском столе красовалась швейная машина. Матильда Васильевна рисовала на доске. А девочки лазали по полу и делали выкройки из бумаги.

В самом начале урока в слесарную заглянула Нина Григорьевна.

— Пенкин пришел?

— Нет, — просипел Зайцев и хотел, кажется, что-то разъяснить, но, видно, раздумал и громко застучал молотком.

— А что у тебя с голосом?

— Сам не знаю. Простудился.

Нина Григорьевна помчалась вниз, должно быть к директору.

В отряде с утра обнаружились отдельные люди, ничего не знавшие про статью.

Фигурный пряник был нарасхват.

Он ходил от мальчишек к девчонкам и обратно, цитировал статью и уже к концу первого часа незнавших не оказалось.

Мальчишки и девчонки бушевали.

Напрасно Андрей Тихонович призывал разместить заготовку согласно рисунку, стамеской удалить лишнюю древесину и выровнять поверхность.

Скрипели ножовки, стучали молотки, завывая на остановках, вгрызался в дерево новенький сверлильный станочек, вовсю летала стружка, но мальчишки то и дело переговаривались друг с другом, и в такт молоткам стучала одна и та же фамилия — Пенкин.

— Девочки, — молила Матильда Васильевна, — будем проводить линию бока. Из точечки «А» проведем линию. Вверху поставим цифирку десять. Влево отложим три сантиметрика. Теперь от этой точечки вон к тому крестику. Полсантиметрика.

Но девочки не хотели откладывать полсантиметрика. Они ползали по полу и шипели как змеи. Больше всех шипела Замошина.

А в это время на первом этаже в кабинете директора сидели друг против друга Иван Петрович и Нина Григорьевна. Они советовались.

Иван Петрович имел обыкновение по воскресеньям ездить в Дубки. Он отправился туда вместе с женой, дочерью и внуком. Перед прогулкой Иван Петрович обычно подходил к киоску и покупал воскресные газеты. И пока внук, охраняемый бабушкой и мамой, копался в песке, собирал листья или катался на санках, Иван Петрович проглядывал газеты. Самое важное он помечал карандашом, дабы потом прочесть еще раз, или переписать себе в тетрадь, или обратить внимание учителей.

И на этот раз внук собирал листья, мама и бабушка ходили за ним, а Иван Петрович сидел на скамейке и читал.

Сначала он прочел «Правду», потом «Известия», потом «Комсомольскую правду», потом принялся за «Неделю».

Потом к Ивану Петровичу подошел внук и принес ему большой букет желтых листьев. Иван Петрович поговорил с внуком, усадил его рядом с собой и стал показывать ему картинки. Тут он развернул «Пионерский галстук».

— Вот посмотри, Юрочка, — сказал он внуку, — какие рисуночки в этой газете…

— А что тут пишут? — спросил напрямик Юрочка.

— Здесь пишут про хороших мальчиков, — начал было педагогическую беседу Иван Петрович, — как эти мальчики хорошо учатся, примерно себя ведут, — продолжал он, оглядывая газетные странички.

Оглядев их, Иван Петрович прервал беседу с внуком и стал читать статью под названием «Всем ребятам пример». Сперва он потянулся за карандашом, дабы отметить эту статью как исключительно важную, потом отложил карандаш и стал читать подряд строчку за строчкой.