Ирина Волк - Колышек у вербы

Лежебока Бишка не был слишком заботливым сторожем. Как только уезжал на своём рыжем коне дядя Федя, Бишка залезал в свой домик и, уткнув клеёнчатый нос в солому, сладко дремал. Но он всегда слышал топот коня и лай Демона, сопровождавшего дядю Федю, и тогда, переваливаясь, вылезал из домика и сидел на пороге, гремя цепью, на которую его привязывали с вечера: я, мол, не сплю.

Однажды Бишка проснулся, почуяв чей-то незнакомый запах. Он высунул нос из будки, и его маленькие глазки словно засверлили темноту. Он увидел, как кто-то тихо подбирается к дверям склада. Бишка потянул воздух носом: незнакомый запах. Но ему не хотелось вылезать из домика, не хотелось очутиться под холодным дождём и суровым осенним ветром. Вдруг он услышал приглушённый лай Демона и стук копыт. Бишка заворочался: сейчас подъедет хозяин и даст ему, как всегда, кусок сахару, а Демон залезет в домик, и начнётся весёлая игра, состоящая из взаимных покусываний и дружелюбных пинков. Лошадь остановилась, но хозяин не подошёл, как обычно, к домику и не окликнул ласково: «Бишка! Лежебока!»

Что-то странное творилось у двери склада. Началась какая-то возня, и Бишка увидел, как с визгом отлетел в сторону Демон.

И тогда, взревев от ярости, Бишка вылетел из своего домика, сорвав цепь. Огромный, свирепый, встал он перед теми, кто обидел его друга. Тяжёлой лапой он ударил кого-то, кто-то покатился по земле, издавая отчаянные вопли. Не обращая на это внимания, Бишка подошёл к хозяину. Тот лежал неподвижно, и Бишка тихонько, ласково урча, начал облизывать его широким тёплым языком.

В это время ехал на своей быстроходной машине директор совхоза, возвращаясь из города. Он вышел на минутку из автомобиля, чтобы поглядеть, как вспахано поле под озимые. И вдруг до него донёсся медвежий рёв, лай собаки, какой-то неясный шум.

— К складу! — торопливо вскакивая в машину, сказал директор шофёру.

Через несколько минут они были уже там. Директор и шофёр вышли из машины и в недоумении остановились: на земле лежали двое в странных позах. На одном сидел Демон. Возле второго бродил Бишка, злобно рыча. А у двери склада возился дядя Федя.

— Ударили меня. Упал без сознания, — смущённо сказал дядя Федя директору. — Ограбили бы склад, если бы не они. — И он кивнул в сторону своих четвероногих друзей.

Клава и Катя — две сестрёнки. Когда они увидели цветущую казахскую степь, то не могли поверить, что эти яркие пёстрые цветы выросли сами, что их никто не посеял.

— Папа, — спрашивали наперебой девочки, — почему же их так много?

— Природа, дочки, — отвечал отец. — Великая она чудесница! Невесёлые степи, суровые, так вот и задумала природа по весне разукрасить их. Недолго радуют нас цветы. Всего месяц стоят они такие свежие и яркие. А потом, когда начнёт солнце палить, свернутся лепестки и вянут.

Но нельзя же целый день собирать цветы. Куда их девать? Скучно Клаве и Кате. Всё одни и одни. Правда, бабушка хлопочет по хозяйству, заставляет их суп есть. Но с бабушкой не очень интересно. От неё только и слышишь:

«Не бегайте, не пейте холодной воды, не кричите так…»

Иногда бабушка вздыхает:

«Ну, когда, наконец, детский сад построят? Надоели вы мне. Идите хоть пока в ясли, там во дворе с детьми поиграйте».

А в яслях что? Малыши! Им по три года, а Клаве с Катей — они близнецы — уже по шесть лет. Не о чем им с ясельниками разговаривать.

Вот и ходят две сестрёнки по молодому совхозному посёлку без дела. Папа целый день в поле на тракторе, мама — на ферме. Ну не с кем поговорить!

И вдруг сестрёнок пожалела тётя Нюра. Она повар в столовой. Клава и Катя решили уже, что, когда они вырастут, тоже, конечно, будут поварами. Вон у тёти Нюры какой халат, белый-белый, и колпачок аккуратненький на голове. А самое главное — она постоянно орудует необыкновенной поварёшкой, такой большой, как кастрюля, в которой бабушка суп варит. Клава и Катя подбираются к окну кухни и долго с восхищением смотрят, как ходит у плиты тётя Нюра и покрикивает на своих молодых помощниц:

«Быстрее, быстрее, девушки, скоро смена придёт!»

Смена — это папа, мама и другие рабочие. Мама сколько раз говорила бабушке: