Лилли Промет - Девушка в черном

— Танел!

Всматриваясь в темноту, парень разглядывал, кто его зовет, и был очень удивлен:

— Ты все-таки пришла, Саале?

Прислонившись спиной к сосне, Саале зажала в зубах прядь волос и старалась побороть гордость и стеснение.

— Я пришла тебя встретить, — сказала она.

Танел кивнул и обнял Саале за плечи.

— Ведь мы еще не домой? — спросил парень.

И только тогда, когда они уже ушли по освещенной луной тропке, Паула вышла искать Танела — праздник ведь продолжался.

Тени деревьев падали на дорогу перекладинами стремянки.

На фоне неба застыли темные крылья ветряка, колонны дворца усадьбы светлели в ночи. И там, где по утрам стояли велосипеды, была пустая синяя площадь.

Саале услышала шум воды.

— Здесь есть река? — спросила она.

Через парк усадьбы речка текла с легким журчанием и шумела только среди руин каменного моста. Там они и уселись, спина к спине, затылок к затылку, и прислушивались к воде. Девушка была задумчива, парень молчал.

Саале не могла рассказать Танелу, как боролась с собой, как сегодня, несмотря на отказ пойти на вечер, она все же выгладила свое платье, как Кади предлагала ей свою брошь, а она не взяла. Но Кади приложила брошь к вороту разложенного на постели платья, и Саале сказала:

— Не могу, Кади… это светская мишура.

В этот вечер Кади ушла присмотреть за ребенком какой-то жадной до танцев молодой четы, и чувство одиночества привело Саале в отчаяние. Она было надела платье и решилась пойти, затем снова сняла его и постановила остаться дома. Но сейчас она пошла бы с Танелом хоть на край света.

— Саале, — сказал Танел, — ты думаешь о чем-то грустном.

— Чего же ты тогда со мной, если все другие девушки веселые?

— Что с того, что другие, — ответил Танел, — ведь ты моя девушка.

Он встал, держа руки в карманах, посмотрел на воду, потом снова опустился рядом с Саале и поцеловал ее.

Рыба стала исчезать из прибрежных вод, хотя лодки каждое утро все еще прибывали с хорошим уловом. И рабочий ритм остался тем же самым. Все происходило одновременно: хоботы насосов выкачивали рыбу из лодок, салаку взвешивали и солили, замораживали и коптили; салака шла в бочки, ящики и консервные банки. И вокруг не было ничего, кроме рыбы, и все вращалось вокруг нее.

Саале совсем освоилась на работе, и однажды бригадир сказал ей мимоходом:

— У тебя уже довольно споро получается.

От похвалы Саале бросило в жар: лучше, если бы ей ничего не сказали. Но дома она не могла не сообщить Кади о словах бригадира. Для Саале эта несложная и однообразная работа значила больше, чем просто нанизывание рыбы на прутья. Ей хорошо было за столом, напротив спокойных и помалкивающих женщин. Но стоило ее товаркам по работе заговорить, приходилось держаться за живот от смеха. На побережье считали, что на башке, которая не понимает шуток, можно только колоть дрова…

Бабы здесь за словом в карман не лезли и смеялись так, будто никогда не испытали горя, а ведь среди них были и вдовы, как Кади.

Уже много вечеров Кади беспокоилась из-за ежа, который больше не появлялся, и обсуждала все возможности, чтобы это такое могло с ним случиться. Она привычно продолжала ставить для Мику блюдце с молоком, садилась в качалку, брала в руки спицы и время от времени поглядывала за порог. Но Саале казалось, будто мысли Кади витают совсем в другом времени и среди других событий.

А Саале ждала ежевечернего стука в окно.

— Ты вздыхаешь так, что стены могут треснуть, — заметила Кади.

Если Танел надолго задерживался или совсем не приходил, Саале хватала глиняную птичку, подносила ко рту, но все же ставила ее на прежнее место, не свистнув.

Иногда днем появлялся Танел, подходил к дверям коптильни и вызывал Саале. Девушка прерывала работу и шла, не поднимая глаз.

— Чего ты хочешь?

— На тебя поглядеть, — говорил Танел.

Он крепко брал Саале за руку, но она вырывала ее. Однажды Танел пальцем погладил ее губы.

— Другие видят.

— Пусть видят, — сказал Танел. — Ну, иди теперь.

И, возвращаясь на свое рабочее место, Саале с трудом сохраняла деловитое выражение.

В начале лета Танел устроил так, что его послали с бухгалтером в город за сетями. Танел захотел поехать, конечно, вместе с Саале. Дорога быстро бежала под колесами машины.