Любовь Воронкова - Старшая сестра

– Хорошо, – ответила Дарима. – Кого не люблю – на того и глядеть не хочу.

Зина улыбнулась. Ох, тётя Дарима! Кого не полюбит – то уж не полюбит. И ничего тут не сделаешь.

Чтобы разогнать неприятное чувство, оставленное посещением Тамары, и восстановить всегда милую теплоту этой полной цветов и тишины комнаты, Зина сказала:

– А я какую книжку видела сегодня в библиотеке! Толстая, с картинками – «Цветоводство и садоводство»!

Зина знала, что надо сказать и на какую дорожку свернуть разговор. Дарима тотчас просияла, и полные её губы раскрылись в улыбке.

– А ну-ка, сядь сюда к печке, белый преничек, со мной рядышком, и получше, получше расскажи!

Все, посмеиваясь от удовольствия, уселись к печке, на маленькую тахту. В самую середину уселся Антон.

– Только Изюмки нет, – сказала Фатьма.

– А Изюмка тоже бежит! – вдруг крикнул Антон. Зина вскочила, а за ней Фатьма, и обе бросились к окну. По снежной дорожке от зелёной калитки мелкими шажками бежала Изюмка.

Зина вышла, встретила её.

– Я от бабушки убежала! – сообщила Изюмка в восторге. – Она велит: гуляй во дворе! А я не хочу. Я сказала: пойду к Зине. И пошла! Меня Петушок проводил. А бабушка сказала: ну и пожалуйста, иди, я без вас не заплачу. Я и пошла, потому что Петушок сказал: Антон пошёл к Зине в зелёненький домик!

– Всё ясно, – сказала Зина.

А Фатьма, схватив Изюмку, принялась раздевать её, целовать, тискать, а потом сказала, что всё равно её съест когда-нибудь, потому что очень любит изюм, и усадила вместе со всеми на тахту.

– А теперь, Зина, расскажи, какой там сад нарисован, – попросила Дарима. Самой сладкой мечтой её было стать садовником или хоть поработать в каком-нибудь большом, богатом саду. – Какие цветы сажают?

Зина бегло просмотрела книгу «Цветоводство», но картинки были такие, что ей показалось, будто она сама побывала в этом необыкновенном саду. Она видела голубую полянку, засеянную незабудками и окаймлённую белыми цветами. Среди этой полянки, будто зелёные островки среди голубого озера, стоят кудрявые кустарники, и это очень украшает полянку. Она видела там яркие придорожные грядки из крупноцветных цинний, красных, оранжевых и жёлтых. Там были круглые и квадратные водоёмы с белыми чашечками и круглыми тёмными листьями лилий, плавающими на светлой воде. Там поднимались высокие кустики львиного зева богатых колеров – чисто белые, тёмно-пурпурные, светло-розовые с медно-красными и оранжевыми пятнами. Запомнилась ей вербена, прелестные зонтичные цветы которой припадали к земле на пришпиленных ветках и создавали огненно-красные, белые и тёмно-синие бордюры. И особенно – розы. Чайные, бенгальские, ремонтантные… И вьющиеся розы, которые поднимаются по стенам здания, как плющ, и всё закрывают густой листвой и маленькими яркими цветами…

Все слушали рассказ Зины, будто сказку.

– Дочка Фатьма, расти скорей! – крикнула Дарима. – Давай расти скорей, учись скорей, учительницей скорей делайся!

– Скоро вырасту! Только ты в бок меня не толкай! – смеясь, отвечала Фатьма.

– А когда скоро? – Изюмка вскочила и забралась на колени к Фатьме. – Завтра вырастешь?

– Вырасту!

– А с кого?

– Завтра – с маму, а послезавтра – со шкаф. А через неделю – с дерево!

Изюмка удивлённо глядела на неё с минуту, а потом начала смеяться, потому что все засмеялись.

– А, я знаю, ты шутишь!

– Вот как будет Фатьма у нас учительницей, – начала мечтать Дарима, – то мы поедем с ней в большую школу, в село. И там у нас будет большой сад, и мы с ребятами там всё сделаем – голубую полянку сделаем и розы посадим!.. Зина, принеси мне эту книгу, я пока буду учиться, как эти цветы сажать!

– Я тебе принесу, – пообещала Фатьма, – успокойся.

– А там луковицы красные тоже были? – спросил Антон.

Зина посмотрела на него:

– Антон, как же нам всё-таки с твоей луковицей-то быть?

– С какой луковицей? – спросила Дарима.

Зина и Фатьма рассказали о затруднении, появившемся у Антона.

– Вот какое дело… – сказала Дарима, покачав головой. – Значит, не отнести – нельзя. Обещал. А нести – нечего. Вот так дело…

Она посмотрела на свой красивый амариллис, полюбовалась им с минутку, будто желая, чтобы хоть в глазах у неё осталось отражение его красных лепестков, и сказала:

– Бери, Антон, мой цветок и отнеси. А что думать?

– Бабушка сказала, что брать – лучше, а отдавать – хуже. Значит, тебе, тётя Дарима, хуже? – спросил Антон, и по глазам его было видно, что он решает очень важный для себя вопрос.