Луиза Олкотт - Под сиренью

— Да. А ты молишься, когда счастлив?

— Нет, мэм. Я бы рад, но не знаю молитв.

— Слова вовсе не важны. Они лишь помогают, если говоришь искренне. Ты никогда не учил никаких молитв?

— Нет. Меня дедушка учил какой-то. Когда я был совсем маленьким.

— Я научу тебя разным.

— В цирке был не очень религиозный народ. Просто, у них не было времени, наверное.

— Интересно, что ты понимаешь под словами «религиозный», «набожный»?

— Это люди, которые ходят в церковь, читают Библию, молятся. Правильно?

— То, что ты назвал, — лишь часть всего. Но главное — быть добрым и веселым, помогать другим, благодарить Бога — это лучший способ выразить свою религиозность.

— Тогда Вы такая и есть.

— Я стараюсь быть такой. Но очень часто не получается. Каждое воскресенье я даю себе новые обеты и стараюсь придерживаться их в течение недели. Это очень помогает.

— Как Вы думаете, если я поклялся, что этого больше не сделаю, — я этого больше не сделаю? — спросил Бэн.

— Боюсь, трудно избавиться от всех своих недостатков, тем более сразу. Я верю в то, что если сам себе дашь слово и будешь стараться сдержать его, то со временем избавишься от вредной привычки.

Бэн позвонил, когда они приехали в город, и затем разместил Литу поудобнее. Люди съезжались с разных концов. Забыв оставить свою шляпу в специально отведенном месте, Бэн прошел дальше.

— Это святое место, помни. И сними шляпу, перед тем как войти.

Вскоре к ним присоединились сквайр со своей женой.

— Рад его здесь видеть, — сказал старый джентльмен, одобрительно кивнув.

— Надеюсь, он не станет дурно себя вести во время службы, — сказала миссис Аллен, располагаясь в углу, в своем черном шелковом наряде.

— Не волнуйтесь, он вас не побеспокоит, я позабочусь о нем, — ответила Селия.

Бэну тяжело было высидеть час. Он сложил руки и сидел как статуя, без единого движения. Только его глаза неустанно перебегали с одного места на другое. Десять минут неподвижности, и он скрестил ноги, как мышь в присутствии кота.

Когда заиграла музыка, это стало для Бэна громадным облегчением, поскольку теперь он мог спокойно перебирать ногами, и никто этого не слышал. А когда запели мальчики, он был уверен в том, что все они смотрели на него. Бэн старался очень внимательно слушать, и кое-что было ему интересно. Особенно шестнадцатая глава книги Царств. После Бэн думал уснуть, как сквайр. Но не смог.

Миссис Аллен дала ему ментоловую конфету, и он так быстро ее съел, словно она была очень горячая и у него во рту все горело. Миссис Селия, предчувствуя возможную беду, отвлеклась от своих молитв, которые переносились через океан, — молитв о человеке, которого она очень любила. Она дала Бэну книгу и сказала:

— Почитай, если ты утомился.

Бэн с великим интересом начал читать историю о Давиде и Голиафе. Рассказ и месса закончились одновременно. Пока мальчик слушал заключительную молитву, понял, о чем говорила мисс Селия, — что слова в молитве лишь помогают выразить искренние чувства и состояние души. Прозвучало несколько молитв, которые, казалось, были предназначены именно для него. Мисс Селия заметила новое выражение на лице мальчика.

— Тебе понравилось в церкви? — спросила юная леди по пути домой.

— Очень понравилось!

— Особенно проповедь?

Бэн рассмеялся и сказал:

— Я многое не понял из нее, но рассказ мне пришелся по душе.

— Я рада. Прочтешь еще во время следующей проповеди. Я и не ожидала, что ты все сразу поймешь. Это довольно сложно. Но со временем можно во всем разобраться.

— Да, мэм. Разве Давид был плохим? Хотелось бы еще больше узнать про Иосифа в следующий раз.

Мисс Селия не смогла не улыбнуться. И ей приятно было заметить, что ему понравилась музыка.

— Около четырех часов поднимешься, чтобы собрать Торни, и поедем в рощу. Я повешу там гамаки. Для Торни будет очень хорошо туда съездить. И ты сможешь делать там все, что захочешь.

— Можно будет взять Санчо с собой? Ему не нравится, когда его оставляют.

— Конечно.

Бэн быстро пообедал. Он никому не рассказал о своем разговоре с мисс Селией, так как еще не разобрался, понравилось ли ему в церкви или нет. Миссис Мосс отправилась вздремнуть, Бэб и Бэтти сидели на своей скамейке, занятые чтением воскресных книжек. Даже курочки куда-то запропастились.

— Ужасный день, — подумал Бэн и отправился к себе в комнату. Он перечитывал эти два письма, показавшиеся ему уже давними. Первоначальный шок прошел. Но он все еще не мог в это поверить. И решил не создавать впечатление, будто он несчастнее, чем есть на самом деле. Бэн отложил письма, снял с Санчо траурный бант и позволил себе негромко посвистеть.