Любовь Воронкова - Девочка из города (сборник)

– Да, – вспомнила Светлана, – я же тебе заколочку принесла!

Она вытащила из кармашка маленькую блестящую заколочку, подобрала густые Анискины космы и заколола надо лбом.

– Ну вот видишь – и глядеть хорошо!

Аниска просветлела, заулыбалась, пощупала свои волосы и заколку в волосах…

На лужайке под липой послышались голоса. Что-то закричали, засмеялись.

Светлана насторожилась.

– Не уходи! – быстро сказала Аниска.

Но Светлана уже вскочила:

– Я сейчас! Я приду!

И побежала на лужайку. Аниска издали услышала ее возглас:

– Ай! Белочка! Поймали белочку!..

Аниска и Николька долго ждали Светлану.

Они сидели на ступеньках, кукла и мишка сидели рядом с ними. Голоса на лужайке вдруг затихли – видно, все убежали куда-то. Значит, Светлана сейчас придет.

Но Светлана не приходила. Медленно прошел час, начался другой. Незаметно собирались сумерки. Николька запросил каши. Аниска ждала и не уходила с крыльца.

На тропинке показался белобрысый Прошка.

– А девчонки где? – спросила Аниска.

Прошка флегматично ответил:

– В лес побегли. Белку пускать.

– А… Светлана?

– И она побегла.

Прошка ушел. Из палисадника торчали обломанные ветки сиреневого куста. На них сидели и взапуски трещали молодые воробьи, будто смеялись над Аниской.

Аниска с минуту постояла молча, оглушенная гневом. Потом вырвала заколку из своих волос, бросила на дорожку и затоптала в пыль. Стиснув зубы, схватила Светланины игрушки, подбежала к палисаднику Тумановых и с яростью пошвыряла их через загородку. И плюшевого мишку, и кроватку, и куклу с черными кудрями. Аниска так боялась, что может нечаянно разбить эту куколку! А вот теперь швырнула ее изо всех сил – и, если бы куколка разбилась, она не пожалела бы! Пускай разобьется! Пускай Светлана больше никогда не подружится с Аниской, пускай!

Вечером пришла мать с работы и никого не нашла в избе. Николька один лежал и агукал на широкой кровати.

Вскоре пришла Лиза.

– Кто с Николькой оставался? – сердито спросила мать. – Одного бросили!

– Косуля оставалась! – ответила Лиза. – А я избу убирала… А сейчас за водой схожу!..

Она схватила ведра и убежала на колодец, пока ей не попало: в избе-то и совсем не было убрано!

А Косуля тем временем обнимала в перелеске свою ласковую березку, прижималась щекой к ее прохладной коре и шептала, еле удерживая слезы:

– Ой как мне скучно! Ой как мне скучно-скучно!

А вечер этот был субботний. В первый раз за все лето Аниска сегодня не вышла за околицу встретить отца.

Отец колол дрова. Сильные руки высоко вскидывали топор и легко, будто играючи, бросали его на круглый чурбак. Раз! И толстый чурбак развалился на две половины. Раз-раз – и вместо чурбака охапка поленьев.

Аниска подбирала свежие, пахнущие лесом дрова и носила их под навес. Там она складывала их в поленницу. Старалась укладывать ровно, чтобы поленница не развалилась.

Отец расколол все чурбаки, сел на завалинку покурить.

– Так где же это ты была, Аниска? – спросил он. – Мать жалуется – все из дому убегаешь.

Аниска молчала, укладывала поленья. Отец спрашивал сердитым голосом, но Аниска знала, что это он ее просто хочет попугать немножко, а сам ничуть на нее не сердится. Когда он был маленький, то так же, как Аниска, по целым дням в лесу пропадал.

Сквозь табачный дым на Аниску глядели прищуренные серые отцовские глаза. Это были добрые глаза большого, сильного человека, такого человека, который не обидит слабого, а за обиженного всегда заступится. Откуда ему знать, что Аниске трудно живется на свете, что не умеет она дружить с девчонками, что терпит она от них всякие насмешки, а потому и убегает в лес, где каждый цветок ей улыбается и каждая птица кричит ей «здравствуй!»?

Аниска никогда не жаловалась отцу. Однако он знал все, что у нее на душе, и никогда на нее не сердился.

Аниска укладывала дрова и молчала. Если бы не поссорилась она вчера со Светланой, сколько бы всего веселого она могла рассказать отцу! А так что ж рассказывать? Ничего хорошего нет.

– Говорят, новая подружка у тебя завелась?… А? – опять спросил отец.

Аниска бросила полено.

– А на что она мне? Пускай с другими девчонками водится. А что в ней хорошего-то? Зубы торчат, как у зайца. И не нужна она мне! И никто не нужен!..

Отец вздохнул:

– Эх, дочка, дочка… Нельзя так на свете жить. Плохо, когда тебе никто не нужен и ты никому не нужна. Уж как в этих делах разобраться – сам не пойму. Трудные это дела!