Александра Анненская: Неудачник

Он увидел приближавшихся мальчиков.

— Миша, это ты? — позвал он: — что так поздно?

Слепой почти побежал на звук знакомого голоса, увлекая за собой своего провожатого.

— Еще бы не поздно! Если бы вы знали, Дмитрий Васильевич, что со мной случилось, — и он начал взволнованным голосом рассказывать, как его бросил дрянной мальчишка, как он чуть не умер от страха и как он обрадовался, когда с ним заговорил «этот добрый человек».

Дмитрий Васильевич проворчал что-то насчет бессердечия людей вообще и детей в особенности и затем, обращаясь к Пете, поблагодарил его за услугу, оказанную бедному слепому. Несмотря на ночную темноту, он заметил бедную одежду Пети и, вынув из кармана двугривенный, протянул ему монету. Петя вспыхнул до корней волос. Это была милостыня, а он до сих пор, несмотря на всю свою нищету, ни разу не просил милостыни.

— Не надо, ничего мне не надо… Я не для того… — проговорил он, отстраняя монету.

— Чего не надо? — вмешался Миша: — ты мне говорил, что у тебя нет куска хлеба! Тебе наверно надо поесть.

Слова Миши и отказ Пети от монеты заставили Дмитрия Васильевича заинтересоваться бедняком, стоявшим перед ним.

— Дети собираются ужинать, — ласково сказал он ему, — если хотите, поужинайте с ними; если вы живете далеко, вам можно и переночевать у нас; у нас много места.

От этого приглашения Петя не имел сил отказаться. Теперь уже Миша повел его с террасы прямо в комнату, где за длинным столом сидело человек двенадцать мальчиков от десяти до шестнадцати лет. Они не могли видеть Петю, но по шуму шагов узнали, что с Мишей вошел «кто-то чужой», и забросали своего маленького товарища вопросами: «Кто это? Зачем пришел? Не слепой ли?» Миша и им рассказал случившуюся неприятность и рассказал гораздо подробнее, чем Дмитрию Васильевичу. При этом он не забыл передать поразившие его слова Пети, что есть люди несчастнее слепых, и что им, слепым, хорошо жить в приюте, где они и сыты, и одеты, и учатся ремеслу. Между тем подали ужин, вошел Дмитрий Васильевич и стал раскладывать всем мальчикам их порции. Петя с удивлением видел, как слепые поочередно вставали, твердыми шагами подходили к директору и, получив от него свою тарелку с кушаньем, точно так же твердо, не сталкиваясь друг с другом, не натыкаясь на мебель, возвращались к своим местам. Ему Дмитрий Васильевич наложил вдвое больше, чем другим, но после всех пережитых в этот вечер волнений он не чувствовал голода; час тому назад он, там, на берегу реки прощался с жизнью, и вдруг он здесь, в этой освещенной зале, среди каких-то странных детей, далеко не похожих на обыкновенных… Все это походило на какой-то волшебный сон!..

За ужином слепые не переставали болтать. Появление чужого человека среди них было редкостью, и они бесцеремонно ощупывали Петю и расспрашивали его о его жизни. Пете, конечно, не было ни малейшей охоты подробно рассказывать этим совсем посторонним мальчикам все, что он пережил; чтобы занять их, он стал описывать им деревню, где родился, и свою бабушку, которая была так же слепа, как они и, несмотря на это, не чувствовала себя несчастной.

— Она верно научилась всем своим работам, когда еще хорошо видела, — заметил один из старших мальчиков; — к нам ходит мастер, который учит нас плести корзины, но нам это очень трудно.

— Не знаю, — отвечал Петя, — когда я был маленький, бабушка меня учила разным работам, и я умел их делать, почти не глядя на руки. Я очень любил бабушку, и мне даже хотелось быть слепым, чтобы походить на нее.

— А теперь вы можете делать эти работы? — спросил Дмитрий Васильевич, прислушивавшийся к разговору мальчиков.

— Право, не знаю, я давно не пробовал; если бы у меня была солома или прутья, я, может быть, и вспомнил бы.

После ужина мальчики повели Петю в свою классную комнату, показали ему книги, напечатанные нарочно для слепых крупным выпуклым шрифтом и хвастали, что умеют читать. Действительно, они так быстро водили пальцами по строкам и осязание их было так тонко, что они разбирали слова не хуже и не медленнее зрячих. Петя попробовал также ощупью узнавать буквы, но беспрестанно ошибался, что очень смешило маленьких слепых.

— Не понимаю, отчего вам трудно плести корзины, когда вы можете так хорошо читать! — вскричал Петя.

— Это оттого, что читать и писать нас учит Дмитрий Васильевич, — объяснил один из старших мальчиков, — он умеет учить, а плести показывает нам один корзинщик, мы у него ничего не понимаем.