Сергей Антонов: Молодые граждане

— Хочешь — садись на него верхом.

— Ой, нет, что вы! Спасибо.

— Садись. Самой, наверно, охота…

— Мне не сесть. Высоко.

— Садись, подсажу.

— Я бы села, да у меня ноги грязные. Я его запачкаю.

— Ладно, чего там… Все равно чистить-то…

Больше отговариваться было нечем. С помощью Пети она поднялась на оглоблю саней, в которые был запряжен Буран, и осторожно полезла на его спину.

Спина была широкая и плоская, как стол. Держаться было не за что. Леля уцепилась за гриву и сидела зажмурившись.

— Хорошо? — послышалось откуда-то снизу.

— Очень хорошо, — отвечала Леля, до смерти боясь, что Буран вдруг тронется с места. — Снимите, пожалуйста! Ему, наверно, тяжело.

— Ну да! На него десять таких сядет, он и не почует. У нас он возы такие тянет, что и полуторка не свезет. Вот, во второй бригаде назем возили. Так другие лошади шесть куч везут, а он — десять. А когда со станции надо было калийные соля везти, так и вовсе он весь транспорт забил…

Леля слушала Петю и терпеливо дожидалась, когда удобно будет попросить снять ее с Бурана. А Петя между тем рассказывал про калийные соли, суперфосфаты, про какой-то сыпец и вдруг ни с того ни с сего спросил, каталась ли Леля верхом.

— Нет, почти никогда не каталась. Снимите, пожалуйста!

— Хочешь, прокачу?

— Ой, нет, что вы!

— Самой, наверно, охота… Держись крепче, — сказал Петя и тихонько свистнул.

Буран, словно на шарнирах, повернул уши и осторожно тронулся с места.

И тут, неожиданно для себя, Леля взвизгнула и заплакала. Но Буран все шагал и шагал; с каждым шагом Леля подпрыгивала на его спине, и ей приходилось чуть не ложиться, чтобы не съехать набок, и она кричала все громче и громче. А Петя стоял, удивленно открыв рот, и не понимал, в чем дело.

— Леля, что это такое! — откуда-то издали донесся голос папы. — Сейчас же останови лошадь!

— Я ката-а-юсь! — проплакала Леля.

Папа подбежал к Бурану и, раздраженно повторяя «стой» и «тпру», стащил с него Лелю, перенес на сухое место, опустил на землю и шлепнул.

Отдышавшись, папа набросился на Петю:

— Это твоя лошадь? Разве можно ездить верхом без седла? Как ты думаешь? Можно?

Петя, опустив голову, чертил кнутом на земле круги и спирали.

— Ну, и наездница! — проговорил басом усатый человек, только что вышедший на крыльцо конторы. — Это и есть ваша отличница, Александр Александрович?

— Это и есть, — сказал папа. — За каждым шагом приходится следить… Дома я ее отпускал гулять только с теткой.

— А ты откуда взялся, кавалер? — обратился усатый человек к Пете.

— Шестерню привез заварить, товарищ директор. Из «Лесных полян».

— Из «Лесных полян»? Вот это хорошо!.. Вот вам и транспорт, Александр Александрович. Этот рысак побыстрей наших лошадок вас до места доставит…

— Вы хотите, чтобы меня вез этот мальчик? — удивился папа.

— А что? У нас ребята — орлы. Мы своим ребятам и не такие дела доверяем.

— Не хочут, так не надо… — проговорил Петя.

— Да ты не обижайся, — протянул директор. — Давай-ка быстренько багаж переложим… И товарища агронома срочно надо доставить. Учти: он везет важный пакет.

Вскоре чемоданы были переложены в сани; папа неумело завязал на Леле пуховый платок и попрощался с директором.

Когда они выехали со двора МТС, было совсем темно. Леля удобно устроилась между чемоданами и снова стала дремать, прислушиваясь к ровному стуку копыт и далеким звукам идущего где-то в темноте поезда. Сани то легко скользили по снегу, то тяжело тащились по мокрой земле.

— Ты, мальчуган, не боишься вот так, один, по ночам ездить? — услышала Леля голос папы и поняла, что к нему вернулось хорошее настроение.

— А чего бояться! — спросил, в свою очередь, Петя.

— Мало ли чего! Волки, там… баба-яга, — полушутливо, полусерьезно сказал папа.

— Волков у нас всех перебили… А бабой-ягой маленьких пугают… Вот у нас…

Но дальше Леля не слышала. Она заснула, и ей приснилась улица города, где она все время жила с папой, комнатка с розовыми обоями, школа, наполненная девочками, которые называли контрольную работу «девичьим переполохом»…

Она проснулась оттого, что отсидела ногу. В темноте ничего не было видно. Только на горизонте мерцали крошечные электрические огоньки да в черном небе светлели длинные, похожие на перья облака.

Петя разговаривал с папой.

— Вот, бывает, Тынковскую ляду проезжать боязно… — говорил Петя.

— А что там? — спросил папа.

— Там воды много. Сверху снег, а под ним такая вода течет… Прошлый год Володька в эту пору ехал — провалился вместе с санями.