Лора Уайлдер Инглз - Долгая зима

За шесть недель она заработала девять долларов. Ещё шесть недель назад казалось, что девять долларов — это очень много, но теперь их было недостаточно. Если бы она проработала хотя бы ещё одну неделю, то у неё было бы десять с половиной долларов. А если б можно было добавить ещё одну, то заработок составил бы целых двенадцать.

Конечно, Лоре нравилось целый день оставаться дома, помогать маме, кормить и поить животных, работать в огороде, гулять с Мэри, рвать цветы и с нетерпением ждать вечера, когда вернётся папа. Но ей почему-то казалось, что её выгнали с работы, и внутри у неё образовалась пустота.

Она медленно шла по тропинке вдоль Главной улицы. Папа теперь строил дом на углу Второй улицы. Он ждал Лору возле кучи дранки. Завидев её, папа крикнул:

— Смотри, что мы сейчас отнесём маме!

В тени стояла большая корзина, накрытая мешком из-под зерна. Внутри что-то скреблось и пищало. Цыплята!

— Это Боуст сегодня привёз. Четырнадцать штук, и все здоровые и бойкие.

Предвкушая, как обрадуется мама, он весь сиял.

— Корзина лёгкая. Ты возьмёшься за одну ручку, а я за другую.

Пройдя по Главной улице, они вышли на дорогу и направились к дому. Всё небо заливал золотисто-алый закат. На востоке пламенело Серебряное озеро. Из корзины доносился испуганный писк.

— Папа, миссис Уайт сказала, что я ей больше не нужна.

— Да, весенняя лихорадка, видно, уже миновала, — сказал папа.

Лоре в голову не приходило, что папина работа тоже близится к концу.

— Неужели и ты больше не найдёшь плотницкой работы? — спросила она.

— Вряд ли стройка может продолжаться всё лето. К тому же скоро начнётся сенокос.

Помолчав, Лора сказала:

— Я заработала всего девять долларов.

— Ну что ж, девять долларов тоже на улице не валяются. Ты славно поработала, и миссис Уайт, наверное, тобой довольна.

— Да, папа.

— Значит, всё в порядке.

У Лоры на душе стало легче. Она и вправду хорошо поработала. А теперь вдобавок ко всему они принесут маме цыплят.

При виде цыплят мама пришла в восторг. Кэрри и Грейс с любопытством заглядывали в корзину, а Лора рассказывала про цыплят Мэри. Цыплята были здоровые, шустрые, их чёрные глазки весело сверкали, жёлтые ноготки блестели. Они уже начинали линять, и у них на шейках, там, где раньше был пух, теперь виднелись проплешины, а на крылышках и хвостиках проглядывали перья. Цыплята были всевозможных цветов, а некоторые даже пятнистые.

Мама осторожно брала в руки по одному цыплёнку и перекладывала их к себе в фартук.

— Не похоже, чтобы все они были из одного выводка. И тут всего два петушка.

— Боусты вывели столько цыплят, что уже нынешним летом могут их жарить, — рассказывал папа. — Может, миссис Боуст выбрала из этого выводка парочку петушков, чтобы откормить их на жаркое.

— А вместо них положила курочек-несушек. Как это похоже на миссис Боуст! Другой такой щедрой женщины на всём белом свете не найти.

Мама перенесла цыплят в клетку, которую уже заготовил для них папа. Одну сторону клетки он обил рейками, чтобы в отверстия проходил воздух, и приделал к ней деревянную ручку. Дна у клетки не было, так что её можно было переносить с места на место и ставить на чистую свежую траву.

В старой форме для пирогов мама намешала отрубей и, хорошенько их поперчив, поставила в клетку. Цыплята набросились на еду с такой жадностью, что чуть не расклевали собственные коготки. Насытившись, они вспорхнули на край чашки с водой и, закидывая назад головы и вытягивая шеи, принялись пить.

Мама поручила Кэрри почаще давать им корм и наполнять чашку свежей холодной водой. Завтра она выпустит их на волю побегать, а Кэрри будет следить, чтобы на них не набросился ястреб.

После ужина Лору послали убедиться, что цыплята спокойно спят.

Над тёмной прерией сверкали звёзды, а на западе низко над горизонтом висел серп луны. В безмолвии ночи еле слышно дышали уснувшие травы.

Лора легонько коснулась сбившихся в тёплую кучку спящих цыплят. Она не знала, сколько времени она так простояла. Вскоре из дома вышла мама.

— А, ты здесь, Лора, — тихо проговорила мама, тоже опускаясь на колени, потрогала спящих цыплят, потом встала, огляделась и добавила: — Теперь тут уже похоже на настоящую ферму.

Овсяное и кукурузное поля в темноте казались пятнами прозрачной тени, в огороде торчали тёмные пучки листьев. Между ними извивались светлые плети огуречных и тыквенных лоз. Низкого, обложенного дёрном хлева почти не было видно, но окно хижины светилось тёплым жёлтым светом.