Евгения Басова - Уезжающие и остающиеся (сборник)

А Костя в ответ, сердито:

– У тебя не спросились, когда им кричать!

Хотя я-то при чём? Сам напросился спать на сеновале!

Когда петухи в третий раз раскричались, мы поняли, что так спать невозможно. Тем более маме пора было вставать на работу.

На улице стало уже светло, хотя солнца ещё не было видно. Как в пасмурный день.

Наша хозяйка была уже на ногах.

В глубине сарая, под сеновалом, оказалась дверца. Анна Ивановна открыла её – оттуда стала выходить корова. Она выходила долго. Тело у неё оказалось длинное. Ноги переступают, идут вперёд, а бок всё тянется и тянется из сарая.

Вот наконец вся вышла, вместе с хвостом.

Мы посторонились, пропуская её. Мама на всякий случай обняла нас с Костей, и мы отодвинулись к самой стене. Хозяйка сказала:

– Ну-ну… Краля мирная…

Так вот кто ночью громко дышал, думаю.

После завтрака мама пошла в Собакино.

Хозяйка ей сказала:

– Всё прямо, прямо по дороге. Все так ходят…

А нас с Костей хозяйка повела на пруд.

– Покажу вам, – говорит, – что хорошего есть в нашей Липовке.

Пруд мы вчера толком не разглядели – очень устали, пока до него добрались от шоссе. Он оказался большим и лежал точно в чашке среди зелёных холмов. На верхушках холмов всюду были то домики, то лес. А внизу блестела на солнце широко разлитая вода.

Было очень красиво – если только смотреть, но не подходить близко. Потому что на спуске, ближе к воде, зелень под ногами закончилась – и началась глубокая, липкая грязь.

Местные дети скользили по этой грязи на задах и плюхались в воду, как с горки в аквапарке. От купания они становились совсем чумазыми, но им было всё равно. Они хохотали, кидаясь друг в друга пригоршнями грязи, и наша хозяйка улыбалась, глядя на них.

– Купайтесь! – предложила она нам. – Вот как ребятишки.

И тут мы увидели: на другой стороне берег – загляденье! Чистенький, покрытый жёлтым песком. Там и скамеечки, и лесенки какие-то установлены, и грибки от солнца.

– Анна Ивановна, – говорю, – пойдёмте скорее туда! Вот там мы будем купаться!

А хозяйка в ответ:

– Там – нельзя. Мы туда не пойдём.

– Почему? – спрашиваем.

– Там, – говорит Анна Ивановна, – наши, липовские, не купаются. Это собакинский берег. Там собакинские купаются.

Удивились мы.

– И что такого, – спрашивает Костя, – если собакинские купаются?

Тут Анна Ивановна рассердилась.

– Вы в Липовку, – говорит, – приехали! Что же вы пойдёте на собакинский берег? Да и побьют вас ещё собакинские.

Мы – чуть ли не оба в один голос:

– Почему – побьют?

А она, в раздумье:

– Со мной-то, может, не побьют… Да только не заведено у нас такого, чтоб туда ходить…

Мы так и не поняли, в чём дело. А она спрашивает:

– Ну что, будете купаться? А то я мамке обещала, что пригляжу, когда в воду полезете.

У нас не было никакой охоты лезть в грязную воду. Так что пошли мы, не искупавшись, домой. Было жарко. С меня ручьями тёк пот. Анна Ивановна говорила, что мы капризные. Что сельские ребятишки в этом пруду купаются – и ничего, здоровенькими растут.

Костя по пути какую-то железку поднял. Спросил у Анны Ивановны, зачем это нужно, а та и не знает.

– Видно, от механизма… – говорит.

А от какого механизма?

Костя вертел железку так и эдак, хотел сам разобраться.

Ему хотя бы та железка была интересна. А мне вообще ничего интересно не было.

После обеда Анна Ивановна говорит:

– У меня малина в саду осыпается. Идите нарвите себе на варенье.

Дала нам пластиковое ведро, одно на двоих.

– Что нарвёте, – сказала, – всё ваше будет. Да смотрите, в середину не лезьте. И колко, и ветки поломаете. С края-то вам хватит ведро наполнить.

Привела нас к малиннику, учит:

– Вот такой, зелёной, не рвите. Только самую спелую, мягкую…

Малины, в самом деле, было видимо-невидимо. Одни ягоды уже переспели, попадали на землю, другие тоже готовы были упасть – вот их-то рвать и полагалось. Да осторожней с ними надо было… Иной раз только за ветку возьмёшься, а они уже сыплются вниз. А те, что неспелые, плотно держались – не стряхнёшь. Некоторые были такие мелкие, что их и не видно. Значит, цветок только что отцвёл, ягода завязалась…

Мы стали спелые обрывать. Костя сорвал одну – и сразу в рот её. Я тоже сорвала – и в рот. За другой тянусь. Малина – такая странная ягода, сколько ни ешь её, всё не наешься. Костя приспособился ртом обирать её с куста, как зверушка какая-то.

Я тоже хотела попробовать без рук. И вдруг Костя как выплюнет ягоду и ещё как начнёт плеваться…