Мария Чепурина: Каникулы для двоих. Большая книга романов о любви для девочек

Минуло еще несколько дней. Двадцать девятого августа у Димы с Диной был день рождения. Отмечать его решили на природе, то есть на даче. Не без труда, но меня отпустили на этот праздник. Правда, для этого Наталье Рюриковне пришлось даже позвонить моей маме и пообещать ей, что за мной будет присмотр и «ничего лишнего молодежь себе не позволит».

Праздник получился отличным. Мы гонялись друг за другом по траве, жарили шашлыки, катались на лодке. Я еще раз пообщалась с Диной и увидела ее приятелей-неформалов: из гостей их было больше половины. Несмотря на все различия в нашем образе жизни и стиле одежды, мне показалось, что мы с сестрой моего бойфренда можем дружить. А еще я наконец-то познакомилась с тем парнем, что был вместе с Димой в беседке во время дождя. Его звали Вова. Он был моложе Абакумова, худее, ниже ростом, но все время привлекал к себе внимание: шумел, хохмил, кривлялся… То и дело выдумывал что-то такое, отчего все не могли не расхохотаться, не удивиться или не пожалеть, что фотоаппарат далеко.

С одной стороны, праздник мне понравился, а с другой – захотелось уединиться. Такой уж я человек: не привыкла ни к дискотекам, ни к шумным тусовкам, ни к прочим сборищам. Если я оказываюсь в центре веселящейся толпы, то почему-то сразу же хочу забиться в уголок и погрузиться в раздумья – особенно если компания малознакомая. Не знаю почему, но именно в такой обстановке мне лезут в голову всякие мысли о жизни, судьбе, философии, отношениях…

Вот и теперь я задумалась, как мне быть с Костей. Помиримся ли мы? Если да, сможем ли восстановить прежние отношения? Если нет, каково мне придется учиться в одном классе с ним, да еще и с Ларченко? А главное – как я должна была поступить, чтобы не обидеть своего друга? После нашей последней ссоры прошло несколько дней, и с тех пор не возникло никаких признаков вероятного примирения.

Наталья Рюриковна заметила, что я держусь в стороне, и подошла спросить, все ли в порядке. Я, в свою очередь, обратилась к ней за советом, пересказав всю историю.

– Ну скажите, ну вот чем я провинилась?! Промолчала – виновата, не промолчала – снова виновата!

– Не думала, что тебе будет так трудно разобраться в подобной ситуации! – улыбнулась мама двойняшек. – Тем более после того, о чем мы говорили.

– Но мы говорили о Яне!

– Нет, мы говорили о человеческой психологии на примере Яны. А теперь твой Костя…

– Он не мой!

– Ну ладно, просто Костя демонстрирует точно такое же поведение. Помнишь, как я сказала о том, что Ларченко невзлюбила тебя еще и из-за того, что ты стала свидетельницей ее некрасивого поведения?

– Ага. У нее появились плохие ассоциации с моей личностью.

– Теперь то же случилось и с Костей! Он расстроен изменами своей девушки, и вышло так, что в обоих случаях ты имеешь к ним хоть и невольное, но отношение.

– Я ассоциируюсь с изменами?

– С изменами, с предательством, с обидой. Сначала ты оказалась поблизости и в момент самой измены, и в тот момент, когда Костя о ней узнал. Само собой, что злость твоего друга, который был не способен логически мыслить в эту секунду, перекинулась и на тебя. Ну а во второй раз ты сама же принесла ему дурную весть. Соболевский был просто обязан выплеснуть куда-то свои эмоции – а, кроме тебя, никого рядом не было! Это очень распространенное поведение. В древности порой даже казнили гонца, который приносил плохие новости.

– Бред какой-то! Где тут логика?!

– Логики нет. Судя по твоим рассказам, Костя, конечно, разумный и рассудительный парень, но, похоже, любовь и разочарование на время лишили его способности мыслить рационально.

– И что же мне делать?

– Я думаю, ждать. Если Костя действительно так умен, как нам показалось, то вы помиритесь. Если нет… тогда, видимо, ты напрасно звала его своим братом.

Вечером, возвращаясь с дачи, мы угодили под жуткий ливень. От него даже зонты не помогали: дождь шел под углом, и через несколько минут, несмотря на все ухищрения, и гости, и именинники оказались насквозь промокшими. Впрочем, мало кто из-за этого расстроился. Шлепая по лужам к железнодорожной станции, народ продолжал веселиться, кривляться, рассказывать анекдоты и даже доедать остатки торта, взятые с собой.

Я шла под ручку с Димоном. Уже полностью стемнело, и мы могли прижиматься друг к другу, не стесняясь взглядов окружающих. На фоне промозглой погоды мой парень казался особенно теплым и нежным.