Елена Усачева - Парадокс Ромео

– Лодя, – позвала мама. – Тебя! Девушка. Говорит, что твоя одноклассница. Но голос какой-то…

Чтобы не слушать мамины рассуждения о голосах современных девушек, Всеволод поднял трубку. Могла и Светка зачем-то перезвонить ему на домашний.

– Привет, – протянули незнакомо, а потом чавкнули. Белая. Давно не виделись! – Мы к тебе во двор пришли. Выходи на улицу.

– Зачем во двор? – опешил Всеволод. Вспомнилось расставание сегодня утром. Кажется, ему обещали за что-то отомстить. Уж не теперь ли?

– У тебя окна куда выходят?

– Севка! – фоном завопила рыжая. – Я люблю тебя! Выходи!

Всеволод похолодел, вслушиваясь. В крики. Во всхлипы и смех. Голова пошла кругом от невозможности происходящего.

– Какой этаж-то? Вон, смотри, свет зажегся. Это ты? – то в телефон, то рыжей орала белая.

– Севка!!!! – завизжала рыжая и хрипло засмеялась.

П-образный двор, гулкая податливость стен. Загорается свет в окнах. В одном окне так точно загорится. У Людмилы.

– Не, там какая-то баба лохматая, – разочарованно протянула белая. – Ну, ты где там? Какой подъезд твой? Я забыла.

– Сева! – завыла рыжая, и Всеволоду немедленно захотелось ее убить.

– Не орите, – холодно попросил он. – Мои окна с другой стороны.

– Да? – изумилась белая. – Слышь? Пошли в арку, он нас с другой стороны ждет.

– Не надо никуда ходить! – заторопился Всеволод.

Против него вели игру. Он должен был победить. Если сейчас не выйдет, белая подстережет в другом месте, и он может оказаться не готов. А сейчас? Что сейчас произойдет? Он выйдет, посмотрит на расклад и выиграет. Как всегда делал. Противник только занесет руку над фигурой, а он уже просчитает партию.

– Стойте на месте. Я сейчас.

Всеволод оглядел комнату. Что-то, вероятно, стоило взять. Откуда у них номер? Как они нашли его дом?

Опять Серега из гимназии! Новый номер сотового он не знает, знает домашний. И адрес. Этим и поделился. Чем богаты, тем и рады…

– Севка! Ты где-е-е-е?

Он сделал шаг к двери, остановился, оценивая все «за» и «против».

– Да пошла ты! – заорала фоном белая. – Коза драная!

Почему-то Всеволод не сомневался, кому кричала белая.

– Не орите, не орите! – зашептал он в трубку, словно от его шепота там, во дворе, могли замолчать, чтобы расслышать его. – Я все понял. Сейчас спущусь. Не надо шуметь.

– А чего спускаться? Позови нас к себе!

Всеволод попытался представить, как могут встать фигуры в новой игре, и у него это не получилось. Даже если они и стояли как-то, то шли уж точно с нарушением всех правил. Перли напролом, летели, сбивали с ног.

– Не шумите! Я сейчас.

Он нажал отбой и на всякий случай прижал к себе трубку, чтобы оттуда не долетал крик.

– Лодя! Ужинать, – тут же появилась из кухни мама.

– Да-да, – торопился Всеволод. Разбредшиеся по прихожей ботинки заляпаны грязью – он еще не чистил их.

– С тобой хотел поговорить отец, – заглядывала мама в склоненное лицо. – Не уходи. Он уже звонил, говорил, что вот-вот подойдет.

– Да, да, – машинально отвечал Всеволод, а в ушах стоял этот невозможный крик. На весь двор. Во все окна.

– Куда ты? – запоздало спросила мать.

– Потом!

Куртку он надевал на ходу. Это было непривычно – никогда так никуда не спешил.

– Смотри! – орала белая, распахивая объятия Всеволоду. – Я ее вытащила! Эта дура собиралась прыгать из окна.

Рыжая нежно улыбалась. Она успела сходить в парикмахерскую, волосы ее теперь стояли коротким ежиком. Белая юбка в синюю полоску, синие колготы и гриндерсы с высокой шнуровкой, тяжело блестел металлический мысок. Черная кожаная короткая куртка и режущий глаз белый тонкий шарф.

– Не надо никуда прыгать! – увернулся от объятий Всеволод. – Вы зачем пришли?

– А ну, убирайтесь отсюда! – крикнули из окна.

– Заткнулась, да? – отозвалась белая.

– Идем! – Надо было идти на улицу, где шумно и нет эха.

– Привет! – пропела рыжая.

Всеволод глубоко вздохнул, прогоняя раздражение. Изобразил улыбку.

– Пойдем куда-нибудь, – предложил он, направляясь от подъезда вправо, к арке.

– Не-не-не, – ухватила его за куртку белая. – Тут стоим.

Рыжая ела Всеволода взглядом. Она все смотрела и смотрела на него, умильно улыбаясь.

– Ты здесь живешь? – тихо спросила рыжая.

Вопрос застопорил. Если они к нему пришли, то к чему этот разговор?

– Позовешь нас к себе домой? – вкрадчиво интересовалась она. – А то здесь холодно.

И все посмотрели наверх, где в окне маячила Людмила. Заметив, что на нее смотрят, она перегнулась через подоконник: