Лариса Романовская - Самая младшая

– Я в июле опять в парикмахерскую схожу, – обещает баба Тоня, – Сделаю полубокс за десять копеек. И покрашусь в зеленый. Или в лиловый.

– А хорошо тебе будет, – говорит дед Толя. А Бес так поскуливает, будто смеется.

В окно уже видно поляну с ветряными мельницами, а потом гипсовых солдат в шинелях. Сейчас они с шоссе повернут. Значит, дача совсем рядом! Ей уже немножко осталось подождать, когда они туда приедут. Дача за зиму по ним очень сильно соскучилась.

Бес по бывшим грядкам прыгает и мышиные следы ищет. Потому что таксы – все-таки охотничьи собаки, а не только домашние. Он мелькает среди старой и новой травы так быстро, что не видно, какая у него морда седая.

Папа пообещал, что уж этим летом точно сделает из Беса интеллигентную собаку из приличной семьи, – и пошел домик отпирать и щиты с окон отколачивать. Мама с бабушкой сразу вытащили наружу одеяла с подушками и принялись их расстилать для просушки. Самое большое одеяло накинули прямо на машину – и она стала похожа на зверя в большой попонке. Например, на морковкоедку, у которой все головы под крылья спрятались.

Дедушке Толе велели идти в правление за квитанциями на электричество. Дед поправил свои не очень нужные очки и покрепче ухватился за палку с подставкой. А вторую руку положил Полине на плечо – как раньше, когда он почти не видел:

– Пойдешь со мной по горам и долам счастья искать?

С одной стороны дороги сперва был серый забор, потом забор из сеточки, похожей на Нелькины колготки, потом деревянный синий забор, а потом вообще никакого, там участок заброшенный. А с другой стороны был овраг, а за ним – настоящий еловый лес. Полина с дедушкой шли мимо этого леса. Дедушка Толя опирался на свою палку, как на альпинистскую специальную штуку.

Он рассказывает, как в студенческие годы ходил в поход по горам. Дед так говорит интересно, что его будто первый раз слушаешь, а не пятый или десятый. А главное, пока он свою историю рассказывает, его можно за локоть взять. Или обхватить со спины и щекой потереться. Или сунуть голову дедушке под мышку. Полина с зимы так не делала. Она даже не сразу поняла, что голова немножко не пролезает – это она выросла.

– …Вот мы в лагерь вернулись, а пока нас не было, дежурный, Гриша Петухов, решил нас разыграть. И вот, Полин, приходим мы к палаткам, а у входа в каждую – огромные такие следы. Будто кто-то босиком ходил! И только левою ногой!

– Это он камни в рюкзак положил и ими отпечатков наделал, да? – вспоминает Полина.

– Ну Гришин фокус мы сразу раскусили, но решили виду не подавать. Придумали, что мы тоже Гришу разыграем. Обошли, значит, палатку стороной и давай выть по волчьи…

Дедушка довел ее до домика, где правление. Сам внутрь пошел, а ей велел подождать. По бокам от крыльца были в землю вкопаны две старые автомобильные шины. Огромные, черные, очень теплые. Их когда-то покрасили желтым, но краска облупилась. От нее одни чешуинки остались, как память. Полина перепрыгивала с одной шины на другую и просто сидела по очереди то на одной, то на другой, чтобы им обидно не было.

На обратном пути дедушка начал еще одну походную историю рассказывать, снова про дежурного по лагерю Гришу Петухова, но она перебила:

– А я сегодня утром Ленку встретила!

Полина с Бесом гуляла, а Ленка у своего подъезда маму ждала. Ленка снова загорелая была, даже лакированная. Оказывается, она опять на море улетала. Только не в Африку, а на какой-то остров. У нее же каникулы в апреле! А Полина забыла! Когда во дворе митинг шел, Полина могла не бояться – Ленки и ее мамы вообще дома не было.

Ленка про этот остров рассказывала совсем как раньше, только смотрела не на Полину, а как Бес у столба траву нюхает. А потом сказала:

– Я собак раньше боялась, а теперь не боюсь.

И почему-то плечами пожала. Так сильно, что достала до новых сережек, золотых, как у своей мамы. Полина тоже пожала – но только одним плечом, потому что во второй руке был собачий поводок. Бес все рвался вперед, и Полина пошла за ним. А Песочникова – за Полиной. Они молчали, а Бес фырчал, так сильно хотел с земли что-нибудь подобрать, даже сквозь намордник.

– Ле-ноч-ка! – Это ее мама из подъезда вышла. Вот сейчас она была в шпионских очках. И еще в шарфике, который всю голову заматывал. Но ей незачем было прятаться: ведь никто же так и не узнал, что это она…

Полина решила на всякий случай убежать. И сама Беса потянула – к березе, к гаражам. Ленка тоже побежала с ними, хотя там лужи были, а она в туфлях. Они сперва молча бежали, а потом хохотать начали, потому что у Беса из-под лап земля мокрая во все стороны летела. И все стало как будто по-старому.