Александр Кононов - Рассказы о Чапаеве. — Матрос Железняк. [Сборник]

— Все правильно, — повторил Еремеев. — В революцию приходят не сразу, часто через мучения, сомнения, ошибки. Но уж придя, поверив, мало кто сворачивает на другой путь… — но не успел закончить фразы: лязгнув буферами, поезд почти сразу остановился.

Кто-то, спрашивая начальника эшелонов, пробежал вдоль перрона. Еремеев и Железняков соскочили на землю. К ним подбежало несколько человек. Один из них, видимо начальник станции, протянул Еремееву телеграфную ленту, другой поднял большой железнодорожный фонарь. Еремеев быстро пробежал ленту глазами.

— Впереди идет неизвестный бронепоезд, вырвавшийся на Николаевскую дорогу с Полоцкой ветки, — Еремеев в упор посмотрел на Железнякова. — Это белогвардейский бронепоезд. Надо догнать!

Началась погоня. Эшелоны шли с предельной скоростью, но догнать бронепоезд не могли. Легко прорывал бронепоезд и заслоны, которые на станциях устраивали железнодорожники.

Железняков пришел в купе к Еремееву и сказал:

— Разрешите попробовать догнать бронепоезд мне.

— Как же ты его догонишь?

— На паровозе, без вагонов. Прицепим только одну платформу.

Еремеев молча раскуривал трубку.

— У них пушки да броня, — наконец сказал он, — а у нас только винтовки да гранаты.

— И еще — революционный долг, — быстро ответил Анатолий.

Еремеев пристально посмотрел на него и коротко кивнул:

— Действуй!

Паровоз с прицепленной платформой, на которой разместились несколько десятков матросов, мчался вслед за бронепоездом. Теперь расстояние быстро сокращалось. Дымок от идущего впереди бронепоезда уже можно было разглядеть без бинокля.

И вдруг бронепоезд исчез.

— Не иначе, как на Куженкино свернул, — заметил машинист, обращаясь не то к Железнякову, находящемуся тут же, в будке паровоза, не то к самому себе. — Ветка здесь идет на Куженкино, — пояснил он.

— Так надо и нам за ним, — заволновался Анатолий.

Машинист с сомнением покачал головой.

— А ну как засада? В лоб нас артиллерией встретят?

— Что же делать? Не упускать же его!

— Ты меня не агитируй за советскую власть! — вдруг разозлился машинист, — я хоть и беспартийный, а мне советская власть, может, дороже, чем тебе. Вот! Я и сам знаю, что беляков упускать нельзя!

— Что же ты предлагаешь?

— А вот что, — уже спокойнее ответил машинист, — тут есть еще одна ветка. У станции Куженкино обе ветки сходятся. Если поднажать, можно успеть раньше беляков.

Железняков улыбнулся и крепко пожал руку машинисту.

План белогвардейцев был прост. Увидев, что им не уйти от погони и не желая вступать в бой с противником, численность которого они не знали, белогвардейцы пустились на хитрость. Они решили, свернув на боковую ветку, пропустить эшелоны и неожиданно ударить им в тыл.

Медленно, не торопясь, подходил бронепоезд к станции. Еще немного и… вдруг лязгнули буфера, и бронепоезд замер: впереди виднелся завал.

И в тот же миг из-за насыпи поднялись два человека. Лучи заходящего солнца блеснули на светлых пуговицах бушлатов. Два моряка — Железняков и Берг — подошли к бронепоезду. Они хорошо были видны сквозь смотровые щели амбразуры.

— Матросы! — пронеслось по бронепоезду. — Откуда они взялись?

Анатолий рукояткой маузера постучал по стальной обшивке одного из вагонов.

— Сдавайтесь! — крикнул он. — Вы окружены!

— Нас пять тысяч! — добавил Берг.

Бронепоезд ответил молчанием.

— Даем на размышление десять минут! — снова крикнул Анатолий, и, повернувшись к насыпи, добавил: «Пулеметы и гранаты — к бою!»

Лежащие за насыпью матросы переглянулись: гранат у них было очень мало, а пулеметов — ни одного.

Прошла минута, две, три… пять. Что происходило внутри бронепоезда? Сдастся ли он или придется вести неравный бой? Прошло еще три минуты. Но вот на землю упала узкая полоска света, дверь одного из вагонов приотворилась, затем широко распахнулась, и из вагона с поднятыми руками один за другим вышли солдаты и офицеры. Тотчас же открылись двери остальных вагонов…

Пленных окружила небольшая группа матросов.

— Это весь ваш отряд? — растерянно спросил один из офицеров.

— Каждый за сто — как раз пять тысяч будет! — ответил Железняков.

Через несколько часов бронепоезд вновь вышел на магистральную линию. Над головным вагоном в лучах холодного осеннего солнца ярко горел красный стяг.