Лора Инглз Уайлдер - У Серебряного озера

Из лагеря на Серебряном озере ни единой лошади больше никто не украл.

Каждое утро, когда Лора после завтрака мыла посуду, она выглядывала в открытую дверь и видела, как рабочие идут из столовой в конюшню за лошадьми. Потом раздавалось позвякиванье сбруи, громкий говор, рабочие со своими упряжками отправлялись на работу, и в лагере наступала тишина.

Дни сменяли друг друга, и каждый следующий день был таким же, как предыдущий. По понедельникам Лора помогала маме стирать и приносила домой чистое сухое белье, от которого пахло свежим ветром и солнцем. По вторникам Лора обрызгивала белье водой и помогала маме гладить, по средам занималась починкой и шитьем, хотя терпеть этого не могла. Мэри училась шить вслепую. Ее чувствительные тонкие пальцы аккуратно складывали рубчик, и если ей подбирали лоскутки, могла сшивать их для одеяла.

В полдень рабочие приходили обедать, и в лагере опять поднимался шум. Потом возвращался из лавки папа, и вся семья, собравшись за столом в маленькой хижине, садилась обедать перед открытой дверью, из которой веяло свежим степным ветерком. Волнистая прерия, окрашенная нежными оттенками коричневого, желтого, темно-красного и бурого цвета, уходила к далекому краю неба. По ночам ветер становился все холоднее, все больше и больше диких птиц стаями улетали на юг, и папа сказал, что зима не заставит себя долго ждать. Но Лора не думала о зиме.

Ей хотелось узнать, что делают рабочие. Утром они выезжали из лагеря, а в полдень и вечером возвращались, но Лора не видела ничего, кроме облачка пыли, поднимавшегося над порыжевшей прерией на западе. Ей хотелось посмотреть, как строится железная дорога.

Однажды тетя Дора приехала в лагерь с двумя коровами.

— Вот нам всем живое молоко, Чарльз. Больше взять его негде, здесь ведь фермера днем с огнем не сыщешь, — сказала она.

Одна корова предназначалась папе. Она была очень красивая, ярко-рыжая, и звали ее Эллен. Папа отвязал ее от задка тети Дориного фургона и вручил веревку Лоре.

— Ты уже большая и можешь ухаживать за коровой. Отведи ее на густую траву и постарайся забить колышек покрепче, чтобы она не сбежала.

Лора и Лина привязывали своих коров неподалеку друг от друга. Каждое утро и каждый вечер они водили их на водопой к озеру, передвигали колышки на свежую траву, потом доили и под звон молочных струек, лившихся в ведра, распевали разные песни.

Иногда Лина пела очень тихо, а Лора тихонько ей подпевала:

Но больше всего Лоре нравились веселые песенки, например песня торговца метлами:

Коровы терпеливо пережевывали жвачку, словно слушали песни, и ждали, когда их подоят. Потом Лора и Лина с ведрами теплого ароматного молока шли домой.

По утрам рабочие выходили из спального барака, умывались в тазах, стоявших на скамейке у дверей, и причесывались. А над Серебряным озером вставало солнце.

Вечерами небо горело алым, фиолетовым и золотым пламенем, солнце садилось, и люди с упряжками, выделяясь темными силуэтами на ярком фоне неба, с песнями возвращались в лагерь по пыльной дороге. Тогда Лора и Лина бежали к себе в хижины, чтобы помочь маме и тете Доре процедить молоко, а потом собирать ужин.

У Лины было столько работы, что играть ей было некогда. Лора, хотя ей и не приходилось так много работать, тоже была очень занята, и поэтому девочки встречались только когда доили коров.

— Если бы папа не отправил черных лошадок на стройку, знаешь, что я бы сделала? — спросила Лина.

— He знаю. А что? — отозвалась Лора.

— Если бы я могла уйти из дома и оседлать лошадок, мы бы с тобой съездили поглядеть, как строят насыпь. Тебе разве не хочется? — спросила Лина.

— Конечно, хочется, — сказала Лора.

Впрочем, она даже не стала думать о том, можно или нельзя делать то, чего не велит папа, — ведь они все равно не могут туда поехать.

И вдруг однажды за обедом папа поставил на стол чашку с чаем, вытер усы и сказал:

— Ты задаешь слишком много вопросов, Бочоночек. Надевай свой капор и приходи к двум часам в лавку. Я возьму тебя с собой, и ты сама все увидишь.