Фрэнсис Бернетт: Маленькая принцесса

Особенно удивляло ее, что сперва она жила в солнечной Индии, потом — посреди океана, а теперь едет в каком-то странном экипаже по странным улицам, где днем темно как ночью — так удивляло, что она еще больше прижалась к отцу.

— Папа, — сказала она тихо и таинственно, почти шепотом, — папа!..

— Что, моя милочка? — откликнулся капитан Кру, крепче обнимая ее и заглядывая в ее личико. — О чем ты думаешь?

— Это то самое место? — еще тише спросила она. — Да, папа?

— Да, Сара. Вот мы и приехали, — ответил он; и хотя ей было семь лет, она поняла, что ему невесело.

Ей уже много лет казалось, что он готовит ее к «этому месту». Мать ее умерла в родах, так что она не знала ее и не скучала о ней. Кроме красивого молодого отца у нее, видимо, не было родных. Они всегда играли вместе и очень любили друг друга. Она знала, что он богат, потому что об этом говорили, когда думали, что она не слышит; и еще она знала, что в свое время тоже будет богатой. Что такое «богатый», она не совсем понимала. Она всегда жила в большом, хорошем доме и привыкла, что слуги угождают ей, зовут ее «мисси сахиб» и ни в чем ей не отказывают. У нее были куклы, собачки, айя — няня, боготворившая ее — и она привыкла думать, что у богатых все это есть. А больше она о богатстве ничего не знала.

За недолгие годы жизни она побаивалась только одного — «того самого места», куда ее отвезут рано или поздно. Индийский климат очень вреден детям, и родители спешили отослать их из Индии, лучше всего — в английскую школу. Сара видела, как уезжают другие дети, и слышала, как их отцы и матери рассказывают об их письмах. Она знала, что уехать придется и ей, и, хотя отцовские рассказы о путешествии и о новой стране привлекали ее, она горевала, что он не сможет с ней остаться.

— А ты не мог бы там пожить? — спросила она лет в пять. — Ты не мог бы пойти в школу? Я бы тебе помогла учиться.

— Да ты недолго там пробудешь, — всегда отвечал он. — Мы приедем в красивый дом, где много девочек, вы будете играть, я буду посылать тебе книги. Ты и оглянуться не успеешь, как вернешься сюда такой большой и умной, что сможешь ухаживать за мной.

Об этом она думать любила. Вести его дом, сидеть во главе стола на званых обедах, гулять с ним, беседовать, читать — что может быть лучше? Если для этого надо поехать в «то самое место», ничего не поделаешь. Бог с ними, с девочками, а вот книги очень ее утешат. Книги она любила больше всего на свете, и даже сама для себя придумывала интереснейшие истории. Иногда она рассказывала их отцу, они ему тоже очень нравились.

— Ну, что же, папа, — мягко сказала она, — раз уж мы здесь, примиримся с нашей участью…

Он засмеялся над такой книжной речью и поцеловал свою маленькую дочь. Сам он ничуть не примирился, но думал, что говорить ей об этом нельзя. Странная девочка была ему истинным другом; он знал, что когда там, в Индии, его не встретит под вечер дочь в белом платье, ему будет очень одиноко. Он снова обнял ее, когда кэб, свернув на унылую площадь, остановился у дома, к которому они ехали.

Дом был большой, мрачный, кирпичный — точно такой, как и все соседние, если не считать, что двери украшала начищенная медная табличка, а на ней черными буквами было написано:

Мисс Минчин

Образцовая школа для девочек

— Ну, вот, Сара, приехали, — сказал капитан Кру как можно веселее. Он помог ей выйти, и они взошли по ступенькам и позвонили. Сара часто думала потом, что здание это очень похоже на мисс Минчин. Все было там прилично, даже богато, но на редкость уродливо; так и казалось, что кресла — и те костлявы. Жесткая мебель в приемной грозно сверкала, циферблат высоких часов глядел сурово. В гостиной лежал ковер в каких-то квадратах, и стулья были квадратные, на квадратном мраморном камине стояли квадратные мраморные часы.

Сара села на жесткий стул красного дерева и быстро огляделась.

— Мне здесь не нравится, папа, — сказала она. — Но ведь военным, даже самым храбрым, не очень нравится на войне.

Капитан Кру засмеялся. Он был молод, любил смешное, а еще больше — странные Сарины речи.

— Ах, Сара, Сара! — сказал он. — Что же я буду делать без твоих мудрых фраз? Больше на свете и нет таких серьезных людей.

— Почему ж ты тогда смеешься? — спросила Сара.

— Потому что ты очень смешно их говоришь, — отвечал он, все еще смеясь, но вдруг обнял ее, крепко поцеловал, мигом перестал смеяться, и в глазах его, быть может, блеснули слезы.

Именно тогда и вошла мисс Минчин. Тогда же поняла Сара, что она похожа на свой дом — такая же высокая, мрачная, строгая и уродливая. Глаза у нее были большие и холодные, как у рыбы, улыбка — холодная и приторная. Увидев капитана и Сару, она просто расплылась — от дамы, рекомендовавшей ему ее школу, она слышала много заманчивого. Среди прочего она узнала, что он богат и не жалеет денег для дочери.