Лесли Риис - Тихоня

— Разве нельзя причесаться завтра? — ныла Тихоня.

— И завтра и сегодня, — отвечала мать. — Твой мех будет в ужасном состоянии, если ты не приведёшь его в порядок.

Скрепя сердце молодые утконосы повиновались. Причёсывались они при помощи одной из задних лап, на которой перепонки короче и поэтому когти длиннее. Шкура утконосов, кстати, не натянута, а висит свободно, как слишком широкая одежда. Потому-то своей лапой-гребешком они достают любую часть тела. Конечно, и клюв помогает в этом. Клювом они выжимают воду из меха, а потом забираются в нору и там уже расчёсывают его досуха и до блеска.

Лето было долгим, а дожди всё не шли, и река мелела больше и больше. Настало время, когда она превратилась в отдельные глубокие и мелкие лужи, которые разделялись друг от друга влажным песком, сухими, накалившимися под солнцем валунами или кучами прелых листьев, перемешанных с грязью. В эти дни мама Полли сказала Тихоне и Спиру:

— Я хочу поговорить с вами серьёзно. Не буду больше называть вас «дети», ведь вы скоро станете совсем взрослыми. Дело вот в чём: река вот-вот пересохнет и, значит, есть нам будет нечего. А мы ведь любим поесть, особенно Тихоня… Ну-ну, не спорь, пожалуйста, дочка… Так вот, нам нужно расстаться. Ты, Спир, поднимешься вверх по реке и найдёшь себе нору под каким-нибудь корнем или упавшим деревом. А Тихоня пойдёт вниз и сделает то же самое. Я останусь здесь. Я уже стара и привыкла к этим местам. Вы будете приходить навещать меня, если захотите…

Тихоня и Спир сначала испугались и огорчились, услышав её слова. Но, поглядев на мать внимательно, они заметили, что она и правда очень постарела: в глазах не стало прежнего блеска да и мех не был таким гладким и глянцевитым, как раньше…

И они распрощались с мамой Полли и друг с другом и отправились каждый в свою сторону начинать самостоятельную жизнь.

Что-то ждало их в этой жизни?

Перед каждым из утконосов стояла в эту пору одна из двух самых главных задач: либо отправиться куда-нибудь в поисках нового места для жилья, либо остаться на старом месте, если, на счастье, оно оказалось поблизости от сохранившегося среди всей этой засухи водоёма. Вообще взрослые утконосы не слишком любят находиться в компании других животных, даже если те принадлежат к их же собственной породе. Утконосы предпочитают одиночество. И только такое немилосердно жаркое лето, подобное нынешнему, может заставить их жить и охотиться за пищей в непосредственной близости друг от друга.

Хорошо ещё, что благодаря этой жаре развелось множество разных насекомых. Они часто попадали в воду, и крылья их трепетали на её гладкой голубой поверхности, словно листья на ветру. Утконосы, и окуни, и форели были несказанно рады этой пище. А ещё в стоячей воде, среди зарослей тростника, сновало много головастиков, и Тихоня любила полакомиться ими. Правда, больно много было охотников до всей этой пищи, и потому нередко она оставалась голодной, хотя ныряла и плавала в течение долгих часов.

На первое время Тихоня устроилась под стволом старого речного дуба, свалившегося в реку. Здесь было не очень безопасно: приходилось то и дело остерегаться орлов и змей, и Тихоня с удовольствием перебралась в уютную нору, куда её пригласила дружелюбная соседка. Но в этой норе они едва умещались вдвоём, и бедной Тихоне пришлось всё-таки искать вскоре другое убежище. Это оказалось нелёгким делом: под каждым деревом — а их было много по берегам — кто-нибудь да жил. Или старая злая крыса, или угорь, или другой утконос.

Наконец Тихоне повезло — она нашла нору под нависшей скалой, покрытой высохшим и сморщенным от жары лишайником. Да, здесь было чудесно. Она даже не стала углублять нору, а только разровняла площадку, на которой могла лечь, свернувшись в клубок, чтобы расчёсывать перед сном свой мех.

Ослепительный солнечный диск ежедневно делал свои полкруга по голубому, словно отполированному небу, и под его лучами поникали кусты и трава, а листья деревьев становились хрупкими, как стекло. В конце марта Тихоня забеспокоилась, что её водоём вот-вот пересохнет.

Но, к счастью, этого не случилось. Наступила осень, стало прохладней. На небе появились лёгкие тучи; они делались плотнее и всё чаще походили на завитки овечьей шерсти.

Радости речных зверей не было предела. Они знали, что дождь уже не за горами, а с ним — больше мест для жилья, больше еды.