Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!

Он ведь приручил всех этих дурачков, которые несли ему деньги… и дурочек.

Некстати вспомнилась та плакса, которая хотела подарить какой-то подарок своей мелкой…

На урок он вернулся перед самым звонком в препаршивейшем настроении. Впрочем, Леший сумел и его испортить.

— Слышь? — прошептал он почти в ухо Нику. — Скоро первое июня.

— И чё?

— Ты за май заплатил. А это уже июнь будет… Плати опять.

Завязалась перебранка шепотом, за которую училка выперла из класса обоих. Там и порешили — оплата все-таки за полный месяц, так что у Ника есть еще половина июня. А потом…

И, конечно же, по дороге домой ему попалась большеглазая Алина. За руку она вела свою мелкую. Мелкая, кажется, от природы не умела говорить тихо.

— А ты помнишь, что у меня день рождения через неделю, да? — жизнерадостно кричала карапузина, еще более крупноглазая, чем сестра.

Алина угрюмо посмотрела на Ника и ограничилась угрюмым:

— Не ори.

— А ты мне купишь домик, как у Натки, да? Или карету с лошадями? Или и то, и другое!

Алина изо всех сил дернула сестренку за руку:

— Не ори, я сказала!

Ник прибавил шагу — ревела мелкая так же громко, как разговаривала. Да еще и Алинка подключилась.

Леший еле поспевал за ним:

— Э! Куда ты?

«Куда я? — подумал Ник. — Куда глаза глядят. Как там Маленький принц говорил? „Если идти все прямо да прямо, далеко не уйдешь“?»

И вдруг он вспомнил слова продавца — телефон можно вернуть без объяснения причин в течение трех дней! А сегодня как раз третий день! Только бы на нем не было царапин…

Ник резко остановился, достал телефон и принялся придирчиво его разглядывать.

— О! — обрадовался Леший. — А теперь дашь погамать?

Царапин вроде бы не было.

— Знаешь, Леший, — Ник бережно спрятал смартфон во внутренний карман, — у меня тут дела… Я один пойду.

— Да? — телохранитель почесал в затылке. — А не боишься?

— Нет, — твердо ответил Ник.

Валя пришла в библиотеку, увидела бабушку и гордо вскинула голову.

— Добрый день! — процедила она сквозь зубы.

Потом увидела Киру и взбодрилась.

— Кира? А что ты делаешь?

— Ой, Валь, как хорошо, что ты пришла, у нас тут столько идей!

— Кира! Кира, ты вернулась! — Валя не могла поверить своему счастью.

— Я? — удивилась Кира. — А разве я уходила?

Тут Кира ужасно смутилась и покраснела, а Валя кинулась к ней на шею.

— Ура! Кира! Ты вернулась!

— Валюта, иди кушать! — елейным голосом позвала сказала Елена Степановна.

— Спасибо, я не хочу! — демонстративно ответила Валя и снова набросилась на Киру: — Ну, рассказывай, что у вас тут происходит.

Кира подвела Валю к шкафу с сосланными книгами и рассказала про то, как услышала, что эти книжки молчат.

— Смотри, мы полки вокруг вычистили, сразу легче дышать стало! А сейчас давай книги из этого шкафа по местам расставим.

Валя с Кирой аккуратно доставали старые книги, протирали их и расставляли на полках. Книги благодарно льнули к рукам.

— Представляешь, — рассказывала Кира, — те книжки специально нам головы забивали. Ты молодец, первая заметила, что они гудят, а я, дура, поддалась. Страшно представить, что я могла бы натворить… Хорошо, что больше никто не попался!

— Бабушка! — прошептала Валя.

— Что бабушка? Не волнуйся, она нас не слышит.

— Нет! Бабушка попалась!

Кира задумалась.

— Она стала злая, она все время ругается, она книжки читать перестала. Я ей не нужна, ей никто не нужен, кроме компьютера! — затараторила Валя.

— Но компьютер — это не книги, — растерянно сказала Кира.

— Значит, они пробрались и в компьютер! — заявила Валя.

— Кто?

— Не знаю.

Они задумались и синхронно посмотрели в шкаф.

— Ты тоже это видишь? — спросила Валя.

Том Гоголя почти на полкорпуса выполз из общей массы книжек и продолжал медленно выдвигаться.

— Мертвые души! — хором сказали Валя и Кира.

Это напоминало возвращение старой, потрепанной в боях армии в знакомые окопы, из которых она была выбита неприятелем.

— Неужели этот кошмар кончился? — неуверенно спросил Булгаков, расправляя страницы на полке.

— Похоже, самое трудное у нас еще впереди, — сказал Ильф-и-Петров, — разруха, как ты сам говорил, у людей в головах.

— Значит, надо им вбить в головы… — сердито начал Достоевский.