Эсфирь Цюрупа - Друзья мои мальчишки

А другой накрутил на вилку пухлую макаронину и сказал своё:

— Если амбулаторию открываем детскую — значит, и оборудование подавай детского размера. Что ж, у меня ребятишки должны на зубное кресло по лестнице лазать, да?

А круглолицая молодая женщина — она сидела к двери ближе всех и ела компот — быстро проговорила:

— Да вот, как хотите, я жадная! Баяна мне мало! И аккордеона мало. Мне киноустановку подавай! — Она твёрдо стукнула кулаком и расколола косточку от абрикоса.

Шофёра в столовой не было.

— Ну, тогда пошли! — сказал долговязый.

Но Илюша не сдвинулся с места. Он стоял на пороге и смотрел на хлеб, и на щи, и на мясо, и на компот.

— Он, наверное, хочет есть, — догадался долговязый. — Ну-ка, ребята, выгребай, у кого что есть в карманах!

Все сложили вместе свои копейки, стриженая девчонка подбежала к кассе, кассирша вертанула ручку, и через секунду Илюшу усадили за стол, поставили перед ним дымящуюся тарелку со щами и дали в руку ложку.

— Ешь, Платов! — сказал долговязый.

И Платов стал есть. Да ещё с каким удовольствием! А все ребята побежали разыскивать шофёра.

Они привели его очень сердитого. Шофёр даже не стал смотреть в Илюшину сторону. Он сразу пошёл к кассе, сунул деньги в окошечко и скомандовал:

— Котлеты — два, компот — два… Вот навязался на мою голову! — сказал он. И не стал садиться рядом с Илюшей, сел напротив. Пододвинул к Илюше стакан с компотом и сердитым голосом прибавил: — Косточкой не подавись!

Они попрощались с ребятами и уехали из районного центра, когда солнце уже перекатилось на другую половину неба, откуда ему недалеко сбежать к закату.

Там, на закатном краю неба, его поджидала неподвижная гряда кучевых облаков.

Тени стали длиннее и легли прямо поперёк лесной дороги.

Илюше казалось, что колёса грузовика их придавят. Но тени вылезали из-под машины, ложились поперёк радиатора, скользили по кабине, по кузову и мелькали, мелькали, перемежаясь со светом на ветровых стёклах. Они мелькали так быстро и ослепительно, что Илюша сперва стал моргать, потом жмуриться, а потом сам не заметил, как под ровный шум мотора крепко уснул.

Он проснулся от тишины. Грузовик стоял у обочины. В открытую дверцу глядел на Илюшу лес. В кабине никого не было.

По скользкому сиденью Илюша перелез на место водителя и высунул голову наружу.

Из-под машины торчали ноги. Илюша испугался.

— Задавили-и! — закричал он.

Ноги зашевелились, вылез перепуганный шофёр.

— Кого задавили? — спросил он.

— Вас… — не совсем уверенно ответил Илюша.

— Ну и чудак, — удивился шофёр. — Как же моя машина и вдруг меня задавит? Я ж сам за баранкой сижу!

— А вы потому что вылезли, — возразил Илюша.

— С тобой спорить — надо сперва каши поесть, — отмахнулся шофёр, снова полез под машину и стал там что-то подкручивать.

Илюша спрыгнул на землю, сел на корточки.

— Вы что это делаете?

— Загораю, — ответил шофёр.

Солнца уже не было. Под машиной и вообще-то было сумеречно.

Шофёр блеснул в сторону Илюши белками глаз, усмехнулся:

— Что оглядываешься? Солнце ищешь? Это наша шофёрская поговорка: «загораем» — значит, на дороге торчим, ехать не можем. А нам и ехать-то осталось всего ничего, три километра.

— Машина поломалась? — ахнул Илюша.

Он огляделся. Лес всё темнел, деревья гуще смыкали ветки. В таком густом лесу, может, и волки живут.

— А у вас запчасти есть? — спросил Илюша.

— Которые есть, а которых и нет, — ответил шофёр.

— А которые поломались, есть?

— В том-то и загвоздка, что я никак поломку не определю. — Шофёр стал насвистывать под машиной.

Зря он всё-таки свистит. Собаки, например, обязательно на свист приходят. А собаки происходят от волков…

— Ты, я смотрю, здорово в технике разбираешься, про запчасти знаешь, — сказал шофёр.

— Да, — ответил Илюша, — знаю. Запчасти — это главное. Нет запчастей — погибель.

— Смотри какой образованный, — усмехнулся шофёр и опять стал насвистывать.

— А этот лес дремучий? — неожиданно спросил Илюша.

— Ну, не совсем, а всё-таки… — ответил шофёр.

— А кто-нибудь тут водится?

— Водятся, — сказал шофёр. — Лягушки.

Илюша обиделся. Неужели не ясно, что он не про лягушек спрашивает! Ему захотелось сейчас же рассказать шофёру, что он, Илюша и перед волком не заробел бы. Что у них дома даже волчья шкура лежит с настоящими стеклянными глазами. Но Илюша ничего не сказал: всё-таки не он убил того волка, а дед Илья.