Виталий Бианки - Фомка-разбойник (cборник)

Еще есть у нас на острове три самолова. Это хитрое сооружение. В землю врыт большой ящик с покатой крышей. На крыше дощатая труба крестом. Вход в трубу снизу. В верхней, глухой части кладется приманка. Ванька чует запах юколы и лезет в трубу. Съедает угощенье и благополучно выходит назад.

Пожалуйста! Ведь это его только прикармливают, приучают не бояться ловушки.

Через некоторое время ванька привычной дорогой шагает к приманке: вдруг пол под ним проваливается, и ванька вверх тормашками летит в темный погреб.

В полу ловушки, посредине входной трубы, – опрокидывающийся люк. До сих пор он был закреплен, и ванька свободно проходил по нему. Теперь задвижку отодвинули. Ванька ступил на люк и провалился. Люк захлопнулся над ним. Ванька погребен в темном погребе до прихода промышленника.

Отсюда уж никак не выберешься, как ни хитри.

Зато уж ванька, раз побывав в таком погребе, в другой раз без спросу не сунется в самолов. Встанет у начала трубы и пробует лапкой, крепок ли пол. Не выкинет ли опять такой штуки, как в прошлый раз?

Промышленнику это и на руку: один и тот же ванька два раза не пойдет в самолов, не станет надоедать, как с ящичной ловушкой.

Много надо хитрости, чтобы переловить всех ванек на острове. На каждую нашу выдумку они отвечают своей.

Недаром ванька сродни лисе патрикеевне.

21 января – 20 февраля

Остров Беринга

Помначкомпром обязан сам проверять промысел.

21 января выехал я с одноруким каюром Григорьевым в объезд по ухожам.

В это время года путешествие по нашему острову совсем не так приятно, как весной. Много опасностей ждет в пути, и часто даже не знаешь, как близко был от смерти.

Пришлось и мне попасть в такое положение.

Вот выписка из моего походного дневника.

29 января

Погода неважная, с утра ветер ост (восточный), и несет мелкий снег.

Сижу в юрташке на ухоже Лисенково. Надо мне скорей на Бобровый, а идти невозможно: путь туда очень опасный.

Каюр уверяет, что к обеду будет пурга.

Чтобы не задержаться долго, решили на собаках вернуться к Андриану, в Толстый мыс, где мы уже были вчера, и сегодня же выйти оттуда на лыжах в Перегребную.

Выехали в половине десятого при среднем ветре и малом снеге. Около часа поднимались благополучно в гору. Временами я слезал с нарт и шел пешком.

Наконец взобрались на перевал.

Намотали цепи на полозья нарт, как на колеса телеги, и все-таки понеслись с большой скоростью вниз.

Через десять минут достигли пологого места. Сняли цепи и косогором вдоль левого берега долины быстро, в один час, спустились до юрташки Толстый мыс.

Андриан нас встретил.

Как с утра предсказал каюр, после обеда разыгралась пурга. Мы поели, отдохнули и решили с Андрианом попытаться все-таки сходить в Перегребную. Надеялись, что в перерыве между шквалами сумеем выбрать правильное направление.

Предстояло идти через горы.

Мы вышли в два часа дня с лыжами и сумкой.

Благополучно прошли берегом первую бухту. Из второй взяли на юг. Начали подниматься в гору.

Все шло хорошо. Добрались до вершины первой горы, немного скатились, поднялись на вторую, повыше. Опять скатились, опять полезли вверх.

Пурга все сильнее, и – самое неприятное – все кругом заволокло густым туманом, ничего не видно.

Сначала Андриан шел уверенно. Потом начал часто останавливаться, проклинал туман.

Туман не рассеивался.

Брели уже наугад, по ветру, хотя оба знали, что поблизости есть опасные снежные навесы. Ступишь – и рухнет в пропасть висящая в воздухе глыба снега.

Я шел осторожно, то и дело тыкал лыжами вперед: нет ли провала.

Попали на ровное место. Андриан и говорит:

– Теперь я знаю, куда идти. Это озеро.

Пошел вперед.

Направление показалось мне подозрительным. Ветер дул теперь сзади и немножко справа. Значит, мы повернули в глубь острова.

От тумана и пурги стало совсем темно.

Разом пошло круто вниз.

Выдвигались из темноты снежные завесы, тяжелели над головой.

Спустились осторожно в узкую долинку, но она уходила круто куда-то совсем не по нашему направлению.

Поднялись опять на гору.

Шли долго. Все гора. Выше и выше.

Пошли косогором.

Вдруг Андриан разом остановился.

Обернулся – глаза черные, большие. Смуглое лицо посерело.

Я различил впереди глубокое ущелье. На другой стороне смутно виднелся крутой подъем и громадный навес.

Точно запомнились мне очертания страшного ущелья. Ступи Андриан еще шаг – и он сорвался бы в пропасть, а за ним и я.