Жаклин Уилсон: Девчонки и прогулки допоздна

– Четыре часа, пора смотреть мультики. Пять часов, опять мультики. Шесть часов, пора пить чай, ням-ням.

– Это ведь мой будильник, – возмущаюсь я.

– Элли, он сломан целую вечность. Я подумала, что так твой брат быстрее выучится определять время. Поверни-ка большую стрелку, Цыпа, – просит Анна.

Честно говоря, иметь такого братца – сущее наказание. Он сам и сломал будильник: вертел его – и довертелся.

– Двенадцать часов, полночь, старшая сестра превращается в тыкву! – Цыпа заливается громким смехом.

– Ты куда-то идешь, Элли?

– По магазинам… С Надин и Магдой.

– Семь часов, пора купаться, плюх-плюх. Восемь часов, пора спать, фу-фу.

– Ты сделала уроки?

– Да, когда пришла из школы.

– Нет, не сделала.

– Честно, сделала.

– Ты смотрела телевизор.

– Я все сделала, пока смотрела телевизор.

Обычно я не смотрю детские программы, но новая передача об искусстве меня зацепила. Там высказываются очень классные мысли. Когда я вырасту, то стану художницей. Только ни за что не пойду в художественное училище, где преподает папа. Я точно не гожусь в обожающие студентки, их и без меня прорва. Странно подумать, что когда-то Анна была одной из них. И мама тоже. Она умерла, когда я была маленькой, но мне по-прежнему ее очень не хватает. Цыпа мой родной брат только наполовину.

– Воровка! – вдруг вопит Цыпа и тычет в меня пальцем. – Это мой джемпер, немедленно снимай!

– Мне только на один вечер.

Ведь он ненавидит этот джемпер. Каждое утро Анна тратит кучу времени на уговоры, чтобы он его надел. Цыпе нравятся дурацкие свитера всех цветов радуги, которые ему вяжет Анна. Когда он увлекался «Телепузиками», у него было четыре свитера – фиолетовый, зеленый, желтый и красный, так что он мог по настроению быть Тинки-Винки, Дипси, Ляля или По. Сегодня на Цыпе пурпурный свитер с динозавриком Барни. В глубине души я радуюсь, что уже выросла из того возраста, когда Анна могла бы наряжать меня в свои свитера.

– Ты его испачкаешь, – не унимается Цыпа.

– Я? Испачкаю?

Цыпа ест причмокивая и вечно проносит ложку мимо рта, поэтому одежда у него постоянно заляпана оранжевым (печеная фасоль), желтым (яичный желток) и фиолетовым (черносмородиновый напиток «Райбина»). Прежде чем влезть в его джемпер, я внимательно осмотрела тот на предмет пятен.

– От него будет вонять как от тебя.

– Что ты мелешь! От меня не воняет.

– Нет, воняет, воняет. Правда, мамочка?

– Нет, не воняет, – говорю я и тут же начинаю дергаться.

Вдруг от меня и впрямь пахнет? Неужели дезодорант перестал действовать? Неужели люди отшатываются от меня и брезгливо морщат нос, а я этого просто не замечаю?

– От Элли ничем не пахнет, – вмешивается Анна.

– Нет, пахнет – гадкими сладкими духами. Я не хочу, чтобы от меня несло как от девчонки. – Цыпа тянет джемпер на себя.

Я шлепаю его по рукам:

– Уйми его, Анна, он порвет вещь!

– Прекрати, Цыпа. Хотя все-таки это его джемпер. И, если честно, Элли… Несколько лет подряд ты носила отцовские футболки, которые были тебе ниже колена. Теперь ты добралась до вещей Цыпы. Ты вообще собираешься носить одежду своего размера?

Я никогда не беру поносить одежду Анны. У нас слишком разные стили, хотя она старше меня всего-навсего на четырнадцать лет. И фигуры у нас разные. Она кожа да кости, а я нет. В какой-то момент я решила перестать расстраиваться из-за лишнего веса и села на строгую диету. Но это в прошлом, теперь у меня все в норме.

Поэтому я спокойно уплетаю вместе с Анной и Цыпой сэндвичи с сыром, хотя впереди меня ожидает «Макдоналдс».

– Я скажу папе, чтобы он тебя забрал. В котором часу ему подъехать? – спрашивает Анна.

– Не надо меня забирать. Я нормально доеду на автобусе.

– Ты уверена? Мне не нравится, что ты будешь возвращаться одна в темноте.

– Я буду не одна, а с Надин. Мы с ней вместе едем до Парк-Хилл-роуд.

– Тогда сделаем так. Ты зайдешь к Надин и от нее позвонишь, и папа за тобой заедет. Ладно?

– Ладно, ладно.

Вот мы и пришли к компромиссу. Я улыбаюсь Анне – она улыбается мне в ответ. Странное дело. Прежде мы с ней не ладили, а теперь почти как подруги.

– Нет, не ладно. Мама, скажи ей, пусть отдаст мой джемпер! – вопит Цыпа и лягает меня изо всех сил.

Вот с Цыпой мы никогда не подружимся. На нем школьные ботинки на шнуровке, которыми он больно ударяет меня по голени. Даже будь на мне армейские штаны, они бы не защитили меня от таких боевых приемов.

– Не выводи меня из себя, Цыпа. А то я разгорячусь и мне придется брызгаться духами, чтобы остыть, – говорю я. – И еще, не дай бог, попаду на твой дурацкий джемпер.