Хантер Томпсон: Субботняя ночь в городе

Бывали ночи в старину, когда мы рассекали на больших мотоциклах сплоченными стаями по парку, будто грохочущее стадо диких свиней. Мы орали, хлестали виски и подкуривали косяки от зажигалок Зиппо, крысами несясь сквозь тьму, полоумно вписываясь в плавные изгибы дорог вокруг озер и футбольного поля... просто банда приятных парней и спортсменов, выехавших прокатиться по хорошей погоде.

Теперь же все по-другому. Я живу в роскошных апартаментах на крыше Мияко, опоясанных сквозными террасами, с глубокой ванной-гиндзу, рассматриваю в длинный черный бинокль проходные дворы и крыши Джапантауна. Лакей по утрам вносит мне рулеты с яйцом, а на стоянке отеля меня дожидается новый черный "камаро".

Меня тут знают. Когда я вернулся прошлой ночью, швейцар стоял на проезжей части Пост-Стрит в скользком черном кимоно и тупо грозил пальцем шедшим на него машинам... поэтому я нажал на газ и обогнул его слева, только чтобы проверить его основные рефлексы.

Он отскочил и выматерил меня, а я уже подмахивал к стоянке отеля. Мария быстренько вбежала вовнутрь, прихватив мешок с выдриным мехом, пластинками и вещдоками с нашего недавнего суда по делу об ограблении со взломом.

- Повеселились? - спросил меня швейцар, открывая мне дверцу.

- Ты спятил? - ответил я. Мне к сроку надо серьезный материал сдать. Мы всю ночь провели в тату-салоне. По-другому не получалось.

- Что? - спросил он. - Вы сделали себе татуировку?

- О, нет, - ответил я. - Не я. - Я кивнул в сторону Марии, которая уже значительно углубилась в фойе. - Татуировали ее, - сказал я. - Огромная черно-красная пантера прямо между лопаток.

Он медленно кивнул, но я видел, что все лицо у него напряглось.

- То есть, вы хотите сказать... - начал он, - ...что заставили бедную девушку сделать себе татуировку? Ради статьи в газету?

- Это был верный поступок, - сказал я. - Выбора у нас не было. Мы же, в конце концов, профессионалы.