Стелла Даффи - Идеальный выбор

Рассвет готовился к наступлению — не могли же птицы на ее засаженной деревьями улице так сильно ошибаться. Сверхурочная работа оказалась более чем успешной, усталость Софии была с лихвой вознаграждена. И ей почти удалось подавить страх. Пока она не поднялась по лестнице и не вставила ключ в замок. Она обещала Бет действовать по разработанному плану. Как многие планы, этот был весьма неплох. В отличие от большинства психотерапевтов, Бет предпочитала давать практичные советы. Правда, София надеялась, что ей не придется применять их на практике. Ее больше устроили бы пустая квартира и полная тишина в спальне. И никаких ангелов, никаких порхающих незнакомцев и, уж конечно, беременности.

Стоило ей отпереть дверь, как она сразу поняла: что-то не так Отмахнулась от предчувствия, списав его на паранойю, недосып, перебор с двойными порциями водки. Списав по ведомству «ничего не хочу знать». Из-под двери гостиной проникало слабое свечение. Она решила, что это свет уличного фонаря. Голубоватый с зеленым оттенком. А шторы наглухо задернуты, и солнце взойдет не раньше чем через полтора часа. Ну и что.

Парень ждал ее. София притворялась, будто в квартире никого нет. Он сидел на диване, когда она отпирала дверь, и встал, заслышав ее шаги в маленькой прихожей. На диванной подушке он не оставил и намека на вмятину, хотя подушка была старой и тощей, содержимое из нее давно повылезло. Когда-то эту подушку Софии подарила мать, с тех пор она таскала ее за собой, намереваясь выбросить и купить новую, да все руки не доходили. Точнее, ноги — до магазина. Присутствие парня не потревожило истончившейся набивки. Софии оставалось только позавидовать бесстрастности последней.

Она вошла в гостиную, увидела гостя-видение, неуверенно смотревшего на нее и улыбавшегося еще неуверенней. Вопреки желанию отстраниться, не обращать на него внимания, София все-таки не смогла не отреагировать на присутствие мужчины. Красивый малый с глуповатой, вопросительной ухмылкой — едва сдерживаемая ярость Софии низвела его до положения неловкого подростка, который не понимает, подходящий ли момент он выбрал, чтобы пригласить девушку погулять, и не знает, наступит ли когда-нибудь подходящий момент. София свирепо глянула на него и тотчас отвернулась, стараясь его не замечать. Не хватало только встретиться с ним взглядом. Любой контакт с нереальностью исключается. Так ее напутствовала Бет. София поймала себя на том, что собирается вздохнуть — от удивления, разбавленного раздражением, — и удержалась. Потому что даже самый легкий вздох означал бы признание его существования. А она не желала признавать ничего подобного. Беседа также не значилась в плане, составленном Бет. Даже когда парень наконец открыл рот:

— София?

Скорее рассердившись, чем изумившись, она метнула сумку в кресло, стоявшее слева от него, и сделала вид, что не заметила, как сумка едва не угодила в гостя; тот слегка отшатнулся. София решительно направилась в ванную, скорчила рожу своему усталому отражению, открыла шкафчик, достала средство для снятия макияжа, детское масло, вату. Принялась за ритуальное очищение — с удвоенной скоростью, чтобы поскорей покончить с ночью и погрузиться в дневной сон.

— София! Нам правда нужно поговорить. Наверняка тебе не все понятно, я мог бы объяснить. То есть я не знаю ответов на все вопросы, но… Ты ведь и сама чувствуешь, что нам надо поговорить, верно?

София захлопнула дверцу шкафчика и направилась в туалет. Она была мастером по части игнорирования. Годы, проведенные с Джеймсом, сделали из нее аса. Она умела часами не замечать мужчину — вымышленного или реального. Закрывая дверь, как делала, когда в доме были гости, — но только не Джеймс, только не он, — она вдруг замерла. Усмехнулась. Спустила трусики, села на унитаз и стала мочиться. Энергично. Шумно. Громко.

Парень, следовавший за ней по пятам, остановился на полпути как вкопанный.

— Ох… прости. Я, кажется, помешал. Подожду в гостиной.

София прикусила язык, чтобы не крикнуть в ответ: «Долго придется ждать! И вообще, ты давно уже мешаешь!» Заткнись. Молчи. Не отвечай. Так советовала Бет. Разговор сделает его реальным, когда по сути он — лишь спроецированная часть самой Софии. Игра воображения. Не ввязывайся. Прежде план казался Софии толковым, но сейчас ей вдруг все надоело. И что Бет понимает? София у себя дома. Почему она должна позволять этому парню — несуществующему — затыкать ей рот? Особенно если он выдуманный. Не молчи. Пой, пукай, журчи еще громче, кряхти по-стариковски, звони неважно кому, включи музыку на полную громкость, не опасаясь потревожить спящего Джеймса. Запугай этот глюк. Заставь его отвалить куда подальше. Но у Софии не было заведено шуметь, возвращаясь с работы. Она любила предутреннюю тишину. Ей нравилось, что Джеймс мирно спит под ее ногами, она нарочно ходила босиком, хотя Джеймс все равно не проснулся бы. И она ни за что не станет беспокоить дорогих ей людей звонками среди ночи. София достаточно долго прожила за границей, ей был хорошо знаком ледяной ужас, когда звонок вырывает тебя из глубокого сна. Можно, конечно, позвонить в Америку или Австралию, знакомым, приобретенным за годы странствий, они сейчас бодрствуют. Но тогда придется объяснять, почему она звонит в тот час, когда обычно проклинает всякого, кто желает с ней побеседовать, объяснять, как ее мозг лихорадочно пытается найти ответ, который внесет ясность в происходящее. И тем самым придется признать, что у нее проблемы. Нет уж, лучше все отрицать. Ей казалось, что такое поведение ближе к нормальности.