Иван Лазутин - Суд идет

— Зачем ты это сделала, Оля? Скажи — зачем?

— Что?

Дмитрий мучительно ждал ответа. Что-то неестественное, несвойственное ей вдруг прочитал он во взгляде Ольги, и от этого взгляда ему было не по себе.

— Говори… Говори, только не молчи. Я ни о чем не буду спрашивать. Только правду, слышишь, Оля?

— Ты о чем, Митя?

— Скажи, тебе когда-нибудь давал деньги Фридман?

Сказав это, Дмитрий со страхом ждал, что сейчас услышит подробности, которые ему стали известны на последнем допросе в Таганской тюрьме.

— Что же ты молчишь?

— Как тебе не стыдно?! — Ольга встала со скамейки и отпрянула от Шадрина. — Ты о чем спрашиваешь?

— Я спрашиваю тебя, ты брала взятки у Фридмана и Шарапова? Да, да, брала или нет? Пятьсот рублей в мае, пятьсот рублей в июле, потом еще? Прошу тебя, припомни хорошенько.

Глаза Ольги сузились. Вся она как-то подобралась, присела, стала ниже и напряженнее.

Пощечина в полуподвальной комнате прозвучала глухо.

— Негодяй!

— Оля! — Дмитрий покачнулся и спиной прильнул к холодной печке. — Я хотел тебя спросить, не брала ли ты деньги у Фридмана? Ведь Лилю посадили за это же…

Шадрин закрыл глаза ладонями и, не шелохнувшись, продолжал стоять, прижавшись спиной к печке. Что-то похожее на рыдания вырвалось из его груди. Он чувствовал еще большую слабость, в голове кружило, ноги подкашивались. Он собирал последние силы, чтобы не упасть.

— И это говоришь мне ты! Ты!.. — С этими словами Ольга, рыдая, бросилась на грудь Шадрину. — Как ты мог подумать?!

Дмитрий отнял от лица ладони. Запрокинув высоко голову, он слабым голосом проговорил:

— Тебя посадят в тюрьму… Потом будут допрашивать. Я этого не должен был тебе говорить. Я нарушил свой долг. Но… Мне тяжело. Очень тяжело… Мне душно…

Дмитрий сел на койку и подавленно проговорил:

— Оля, и все-таки ты что-то таишь от меня.

— Зачем ты меня мучаешь? В чем я виновна? Почему ты не веришь мне? — Упав на колени перед Шадриным, Ольга прижала руки к груди. — Я ни в чем не виновата! Откуда ты все это взял?

Дмитрий встал с койки и испуганными глазами смотрел на Ольгу, словно видел ее впервые.

— Поклянись, что ты говоришь правду!

— Клянусь жизнью! Клянусь нашей любовью! Клянусь мамой, что я ни в чем не виновата!

Дмитрий поднял Ольгу с коленей и посадил на кровать. Он чувствовал, как дрожат ее руки и ноги.

— Митя, за что же меня посадят? — В глазах Ольги колыхался холодный ужас.

— Мне страшно говорить тебе об этом.

— Нет, нет, я хочу знать все!

— Тебя привлекают за соучастие в хищении государственного имущества… Так об этом пишут в обвинительном заключении.

Ольга с трудом проговорила пересохшим ртом:

— Но ведь ты же знаешь… Ты же мае веришь, что я ни в чем не виновата!.. Неужели так можно?!

После некоторого молчания Шадрин тихо спросил:

— А деньги, Оля? Казенные деньги ты никогда из кассы не брала?

Ольга молчала, испуганно глядя на Дмитрия.

— Вспомни хорошенько.

— Деньги? — Взгляд Ольги беспомощно заметался по стенам, вся она в эту минуту показалась Шадрину виноватой, беспомощной.

— Да, да, деньги из кассы?

Спотыкаясь почти на каждом слове, Ольга рассказала, как в прошлом году она по совету Лили на несколько часов взяла из кассы казенные деньги, с тем чтобы их тут же возвратить. Она их вернула, но было уже поздно. Об этом узнал директор универмага и заставил написать объяснительную записку.

— Зачем понадобились тебе эти деньги? И почему так много?

— На пальто, — робко ответила Ольга и, смущенная, отвернулась от Шадрина.

— На какое такое пальто? Что-то я до сих пор не вижу на тебе нового пальто…

— Я отрез купила, а сшить не успела… Ты же сам знаешь, какое старенькое мое пальто…

То, чего Шадрин больше всего боялся услышать от Ольги, он услышал, и это привело его в смятение. Голос его прозвучал неуверенно:

— Старенькое?..

А сам думал: «Пальто… Не может она из-за пальто пойти на такое… Все-таки что-то она недоговаривает… Но зачем ей скрывать это от меня?..»

Шадрин неподвижно стоял посреди комнаты и немигающими глазами смотрел на дверь, обитую тряпьем.

— Деньги мы сразу же вернули, — как бы оправдываясь, проговорила Ольга. — Это может подтвердить сам директор.

Шадрин долго смотрел на по-детски невинное лицо Ольги и думал: «Нет! Она не может сделать того, в чем ее обвиняют».

Ольга расслабленно прильнула к Дмитрию и, нежно, с мольбой глядя ему в глаза, прошептала:

— Я знаю, пока я рядом с тобой, со мной ничего не случится. Ты ведь сильный, ты заступишься за меня.