Иван Лазутин - Суд идет

…А через час, продрогшая, стуча зубами, Ольга снова шла по направлению к клинике. Не дойдя до больничной арки, она свернула в соседний дворик, где дети лепили снегурку.

В этот дворик выходили окна хирургического отделения. На вывеске, прибитой над парадным входом в соседнее здание, было написано: «Детский дом № 12».

Розовощекий веснушчатый мальчуган с серыми веселыми глазами и ямочкой на подбородке нерешительно подошел к Ольге. Шмыгнув носом, он спросил:

— Вам кого, тетя?

— Вы детдомовцы?

— Да, — ответил мальчик. — А вы, случайно, не новая пионервожатая?

— А что, разве к вам присылают новую вожатую?

— Да. У нас была вожатая, да она женилась, а нам нужно такую, чтобы не женилась.

Ольга грустно улыбнулась.

— Глупенький, все пионервожатые когда-нибудь выходят замуж. Вот и ваша вышла.

— Нет, — упорствовал мальчуган, шмыгая влажным носом. — Нам нужно такую, чтоб не женилась.

Поодаль, шагах в пяти за спиной веснушчатого мальчугана, стояла девочка в красном пальто, в белых рукавицах и такой же белой шапочке. Взгляд ее больших синих глаз был печальный и любознательный. Насупившись, она хотела подойти поближе, но не решилась.

— Как тебя зовут? — спросила Ольга у малыша.

— Ваня, — ответил мальчик. — А вас?

— Меня — тетя Оля. А тебя как зовут, девочка?

Девочка по-прежнему молча стояла на месте и, потупив застенчивый взгляд, ножкой выбивала под собой лунку.

— Ну, чего ты дичишься? Не бойся. — Ольга подошла к девочке.

— Нина, — робко ответила та.

— Вот видишь, Ваня смелый, он не боится.

Польщенный, мальчуган выступил вперед.

— Потому что мой папа был летчик, а ее — пехотинец.

— А разве пехотинцы хуже летчиков?

Ваня долго пыжился, потом ответил запальчиво:

— Мой папа Герой Советского Союза, он был летчик-истребитель и сбил восемнадцать самолетов! О нем даже в газетах писали.

— Это хорошо, что у тебя такой папа. А где твоя мама? — спросила Ольга и тут же поняла нелепость своего вопроса, который мог причинить боль ребенку.

Малыш как-то сразу растерялся и понуро опустил голову.

— Мама вышла замуж за дядю Колю, а дядя Коля все время пьет вино и бьет маму. И меня бил.

Ольга попрощалась с детьми и вышла со двора детдома. Нина и Ваня, догнав ее, проводили до ворот, за которые им запрещалось выбегать.

Снова больничный двор. Рыжебородый дворник хмуро оглядел Ольгу с ног до головы, сердито крякнул и отвернулся.

Не дойдя до корпуса хирургического отделения, Ольга увидела, как двое санитаров вынесли на носилках человека, лица которого не было видно. Из-под простыни, которой было накрыто тело покойного, торчали большие ступни мужских ног, обутых в грубые больничные носки. У Ольги захолонуло в груди. Ей не хватало воздуха.

«Неужели?.. Неужели его понесли?!»

— В морг понесли. Еще один богу душу отдал, — прохрипел где-то за спиной Ольги рыжебородый дворник. — Не ваш ли?

Ольга бездумно, медленно пошла по узкой тропинке, проложенной в сугробах. Потом, сама не зная зачем, прижав руки к груди, побежала к моргу. У входа в морг санитары поставили носилки и решили перекурить.

Ольга сорвала с головы покойника простыню и испуганно отшатнулась назад. На носилках лежал труп седобородого человека. Кожа на его ввалившихся щеках натянулась, отчего обнажился оскал редких прокуренных зубов.

От морга Ольга шла точно пьяная. Она невидящими глазами смотрела куда-то вдаль, поверх продрогших в сугробах тополей.

— Ваш? — хрипловатым голосом спросил дворник.

Слов его Ольга не расслышала. Она молча прошла к хирургическому отделению. У ступеней, ведущих к парадному входу в центральный корпус, остановилась.

«А что, если и его вот так же?» — пронеслось в голове, и она уже хотела подняться по ступенькам парадного входа, но в ту же самую минуту двери открылись, и из них, выпуская облако теплого пара, показался высокий молодой мужчина в белом халате. Левой рукой он открывал дверь, а правой поддерживал под руку профессора Батурлинова. Полы меховой шубы старика были распахнуты. Бобровая шапка-боярка надвинута до самых взлохмаченных бровей. Лицо профессора было бледное, но помолодевшее. Сквозь мертвенную усталость проступало и что-то другое, похожее на скрытое торжество. В схватке со смертью он вышел победителем.

— Профессор! — Ольга кинулась к Батурлинову, загородив ему дорогу. Дальше она не могла говорить, слова застревали в горле. В глазах ее застыл немой вопрос: «Что с ним?»