Иван Лазутин - Суд идет

Старший следователь был энергичный мужчина лет тридцати. На его широкоскулом монгольском лице не было ни одной морщинки, хотя в живых черных глазах уже затаилась печать жизненной умудренности. Если б Бардюков отпустил бороду и усы, он походил бы на татарина. Очевидно, где-то в далеко восходящем колене в славянскую кровь подмешалась струйка татаро-монгольской крови.

Оставшись один в маленьком прокуренном кабинете, Шадрин еще раз от начала и до конца прочитал показания гражданки Филипповой на дознании в отделении милиции. В графе «Год рождения» стоял 1930 год. «Всего двадцать лет», — подумал Шадрин. Пробежав глазами заключение судебно-медицинского эксперта, Дмитрий посмотрел на часы. Времени было десять. На этот час была вызвана гражданка Филиппова.

Это был первый самостоятельный допрос первого дня работы Шадрина. Он волновался.

Дмитрий поправил галстук и вышел из кабинета. В длинном полутемном коридоре, в который выходило несколько низеньких дверей нумерованных следовательских кабинетов, на скамейках сидели вызванные на допрос.

Окинув взглядом сидевших, Шадрин попытался угадать среди них Филиппову. Но молодых в коридоре было много.

— Гражданка Филиппова!

Со скамейки поспешно поднялась белокурая девушка с ярко накрашенными губами.

— Я Филиппова.

— Прошу вас.

Чувство смущения перед молодым следователем и обида за то, что ее уже вторично вызывают на допрос (а теперь даже не в милицию, а в прокуратуру), выразились на лице вошедшей так отчетливо, что Шадрин подумал: «Тебе неудобно, красавица, я это вижу. И главное, рассказывать обо всем ты сейчас будешь мужчине…»

— Ваш паспорт.

Филиппова подала паспорт и повестку.

Шадрин неторопливо выписал в протокол сведения из паспорта, откашлялся и, контролируя каждый свой жест, спросил:

— Ваша специальность?

— Официантка в кафе-мороженом.

— Замужем?

Блондинка смутилась.

— Официально нет.

— А фактически?

Девушка снова замялась, поправляя выкрашенные хной волосы.

Шадрин повторил вопрос.

— Я думаю, что это для вас… не так уж важно. Зачем вам моя личная жизнь? Если это нужно для дела, то могу сказать: мой жених сейчас уехал в длительную командировку на Дальний Восток. Как только приедет — мы сразу же распишемся, это уже решено.

— Тогда скажите, кто вас врачевал? — спросил Шадрин, пристально вглядываясь в лицо Филипповой, которая теперь заметно осмелела.

Накрашенные длинные ресницы девушки взметнулись вверх. Голубые глаза остановились на Шадрине.

— Вы о каком врачевании говорите?

— Я спрашиваю, кто делал аборт?

— Какой аборт?

— Тот самый, который вам сделали двадцать седьмого августа, когда вас без сознания, истекающую кровью доставили в институт имени Склифосовского!

Филиппова наивно и безмятежно улыбалась.

— Товарищ следователь, я уже второй раз отвечаю на этот вопрос: ничего подобного со мной не было.

— Что же это, по-вашему? Самопроизвольный выкидыш?

— Да! — тоном самой искренней чистосердечности ответила девушка, невинно глядя своими голубыми глазами в глаза следователю.

«Какая наглость!» — раздраженно подумал Дмитрий, дожидаясь, заговорит ли, наконец, в допрашиваемой совесть и отведет ли она от него свой кокетливый взгляд.

— При каких обстоятельствах?

Словно давно заученную роль, Филиппова принялась рассказывать, как две недели назад, вешая на карниз шторы, она случайно оступилась и упала со стола прямо на пол. Сразу же после падения с ней случились схватки, и она, с трудом дойдя до кровати, потеряла сознание. Очнулась в больнице.

— Кто в это время был из родных или знакомых дома?

— Никого.

— Где были родные?

— Неделю назад уехали на курорт, и я осталась одна.

— А зачем вы накануне этого дня брали отгул на работе? И причем — за свой счет?

Этот вопрос для допрашиваемой был неожиданным.

— А так просто… Устала очень… А потом хотела съездить к бабушке в деревню. Мама перед отъездом велела ее навестить.

Шадрин помолчал, потом, понимая, что одними уговорами отвечать на вопросы правдиво и искренне ничего не добьешься, суховатым и резким тоном обратился к Филипповой:

— Сказки, гражданочка, рассказывать хватит. Здесь не детский сад, а прокуратура. Отвечайте честно: кто вам делал аборт?

— Я вам уже сказала, что никто не делал, и вообще… вы меня не заставляйте признаваться в том, чего никогда не было.

— А это что? — Шадрин протянул Филипповой заключение медицинской экспертизы, заверенное печатью и скрепленное подписью специалиста. — Послушайте, что пишет ученый эксперт. «В ночь на двадцать восьмое августа гражданка Филиппова Раиса Алексеевна была доставлена в институт имени Склифосовского в бессознательном состоянии при большой потере крови, которая была вызвана тем, что… — И Шадрин до конца прочитал заключение медицинского эксперта.