Рене Фалле - Париж в августе. Убитый Моцарт

— Анри, Питер спрашивает — вы не рыбак?

— Нет, конечно! — воскликнул Анри со священным ужасом, настолько преувеличенным, что его собеседники расхохотались.

— Питер едет в Норвегию ловить форель.

— Он может уезжать прямо сейчас, — пробурчал Анри.

Растроганная, она погладила его по руке. Этот жест не ускользнул от Питера, который небрежно заметил:

— Перед тем как уехать из Лондона, я случайно встретил Вильяма.

Несмотря ни на что, на этот раз Анри понял, что происходит что-то необычное. Пат внезапно сильно побледнела. Он обеспокоился.

— Что случилось, Пат?

— Ничего, ничего. Оставьте меня.

— Мы говорили о вас.

Она вздрогнула:

— Вы хотите сказать, Вильям говорил с вами обо мне?

— Нет. Я говорил с Вильямом о вас, это другое дело.

— Понимаю…

Вильям, Вильям… Анри различал на лету это имя, мужское имя. Она прошептала так тихо, что Питеру пришлось наклониться к ней:

— Он не хочет меня видеть, да?

Питер не ответил.

— Я ему все объясню… Он вернется. Это тот Вильям, которого я люблю. Никто другой. Все знают это, кроме него.

Теперь Питеру было уже неловко из-за чувства грусти, вызванного им с некоторым удовольствием, и он стал упорно смотреть в меню. Пат катала между пальцев хлебный мякиш, взгляд ее затуманился:

— Я забуду его. В каком-то смысле для этого я и приехала в Париж, Питер. Чтобы забыть его.

— Вы, однако, слишком сентиментальны.

— Я? Я тверда, как этот бокал.

— Бокал твердый, но он бьется.

— Я хочу вернуться в отель, Питер.

— Полагаю, француз вас проводит?

— Да.

— Он смотрит на меня, как собака, готовая защищать своего хозяина. Он меня укусит, этот придурок.

— Он стоит больше, чем вы все. По крайней мере, для него я — не официантка, которую можно заставить страдать, чтобы развлечься. Он великий художник, понимаете?

— Он не похож на богатого человека.

— Великие художники становятся богатыми только после своей смерти.

— Тогда он прекрасно бы сделал, если бы умер.

Они молча выпили чай. Расстроенный Плантэн последовал их примеру. На тротуаре они распрощались.

— Я иду искать француженку, Пат. Я пересплю с ней за ваше здоровье.

— До свидания, Питер. Может быть — до скорого.

— Разумеется. До свидания, мсье.

— Привет, — пробормотал Плантэн, протягивая вялую руку.

Пат и Анри удалились. Он очень осторожно держал ее за руку. Он чувствовал, что она ранена, растеряна, беззащитна. И шепнул:

— Пат… Кто такой Вильям? Вы его любите? Вы его по-прежнему любите?

Он вел себя как брат, как отец, он благородно жертвовал собой. Она грустно улыбнулась ему.

— Нет, Анри.

Но звездочки слез блестели в ее серых глазах. Он повел ее прочь от огней Елисейских полей. Они шли медленно, как больные, Пат прижималась щекой к плечу Анри.

— Поплачьте, Патрисия, вам будет легче, я уверен. Поплачьте. Я тоже, я… тоже немного вам друг.

— Да, Анри.

И она заплакала тихонько, как будто истекая кровью. Этот плач в темноте взволновал его и заставил любовь проникнуть в его грудь глубже и дальше, чем удар сабли.

— Плачь, моя милая Пат, моя дорогая, плачь. Он прижал ее к себе — легкую и тяжелую, теплую и застывшую. Это продолжалось долго. Потом они сели на скамейку около площади Согласия. Она шмыгнула носом, высморкалась, припудрила лицо.

— Я ужасно выгляжу, Анри, я увэрена.

— Ты никогда не была такой красивой.

— Вы смеетесь надо мной?

— Ты самая красивая девушка.

— Я не такая красивая, как француженки.

— Самая красивая девушка на свете.

Она немного повеселела.

Перед отелем «Мольер» он вздохнул.

— Я увижу вас еще, Пат?

Она возмутилась, и это вызвало у Плантэна огромную радость.

— Приходите завтра. Конечно. Вы мой друг. Единственный друг. Приходите так же, как сегодня, утром.

— Я не могу. Я смогу прийти только в семь часов вечера.

— Почему?

— Вам будет стыдно за меня, но я даю уроки рисования.

— Почему — стыдно за вас? Я тоже работаю, в Лондоне, — тихонько сказала она с горечью. — Хорошо, я жду вас в семь.

— Ладно… Спокойной ночи, Пат.

— Спокойной ночи, Анри.

Сейчас он уйдет. Она собралась позвонить в дверь. Но опустила руку. Подошла к Анри, прижалась к нему.

— Поцелуйте меня, Анри.

Потеряв голову, он поцеловал ее прямо в губы, в прекрасный рот, прижимая к себе так сильно, что они походили на молчаливых борцов в ночи.

Она стонала, как белый голубь на крыше. Улицы кружились перед их закрытыми глазами.

Наконец Пат оттолкнула его. Она дрожала.