Виктор Гвор - Назло богам, на радость маме

Поняв, что продолжения интересующей его темы не дождаться, медведь улегся у костра, уронив голову на лапы. Камуфлированная шерсть почти слилась с окружающей растительностью. Лишний бугорок на дне овражка, и только.

— С вами попробуешь… Ни минуты покоя! — Витька извлекла из сумки несколько пирожков. — Закусывать будешь? Или предпочитаешь болтать на голодный желудок?

— Давай! — чертовка закинула угощение в рот. — Однако! — восхищенно выдохнула она через минуту. — Как это я прозевала таланты твоего дедушки?!

— Так ты из какого века?

— Понятия не имею! Тело из десятого, знания отовсюду. А пирожки просто нравятся. Подкинь еще, у тебя всё равно сумка самобраная!

Витька пожала плечами:

— Да ешь, не жалко. Заодно расскажешь, с чем пожаловала.

— Ты не заметила, что ли? — округлила глаза чертовка. — Похмелиться, пирожков поесть, потрендеть за жизнь…

— Выведать наши планы, уговорить не претворять их в жизнь… — скептически продолжила Витька.

— Я Вас умоляю! Так, кажется, твой новый питомец выражается, — Мекрина скорчила презрительную рожу. И обернулась к зарычавшему медведю. — Да передавай, сколько угодно! Не хватало еще мне кошки драной бояться. Или блохастой собаки! — медведь приподнялся и добавил звука. — Не говоря уже о том, что ни один из них меня когтем тронуть не посмеет! И ты, мохнатый, тоже.

— Это почему? — заинтересовалась Витька.

— Если меня развоплотить сейчас, то кто в двадцать первом веке уговорит тебя в прошлое вернуться? — усмехнулась чертовка. — И не будет им Хозяйки!

Потапыч пронзил интригантку свирепым взглядом, рявкнул во всю мощь легких, но лег на место.

— А всё остальное — не страшно, явление временное и обратимое, — продолжила Мекрина. — Ничего, что я бы не пережила. Следовательно, бессмысленно. Но вернемся к нашим баранам. Вроде как мы договаривались, что ты просто вернешь Игорька обратно. Или я что-то путаю? Мы свои обязанности по договору выполнили в полном объеме, а ты?

— А что сразу я? — возмутилась девушка. — Во-первых, с каких это пор, для дальних командировок отменяется культурная программа? Во-вторых, мы говорили не за Игоря, а за Алатырь-камень. Он что, установлен на Крещатике, или в Капище Перуна? В-третьих, где обещанное тело для несчастного аналитика? В Донском или на Хованке? И за какие обязательства мы говорим? В-пятых, в этом времени во всем виноватый Куря, на него и наезжай! И, наконец, лично меня вполне устроит вариант с твоим развоплощением. Всё будет тихо и мирно, время свободное появится, может, писать начну…

— Шо ты торгуешься, как еврей на Привозе? — всплеснула руками чертовка. — Можно подумать, все тебя обманывают, а сама ты белая, безгрешная и в подвенечном платье!

— Таки да, а что? — Витька невинными глазами уставилась на собеседницу. — У меня и нимб есть. Штук десять или одиннадцать…

— У меня тоже есть! — не осталась в долгу Мекрина. — И, между прочим, не взятый в бою, а пожалованный Господом. С соблюдением всех формальностей.

— В бою почетней, — Витька приложилась к фляге.

— И мне налей! — фыркнула чертовка.

— Соку? — удивилась девушка.

— Лучше «выхлопа»! Без него с тобой говорить никакого терпения не хватит!

— Я тут борюсь с пьянством, а ты показываешь личному составу дурной пример, — задумчиво протянула Витька. — С другой стороны, можно подать это, как спаивание противника. Но неясно, надо ли относить тебя к противникам? Наезжать — наезжаешь, но в драку не бросаешься. А ладно, хлебай.

Фляга перекочевала к Мекрине. Чертовка отхлебнула и сунула сосуд медведю.

— Пей, лохматый! А то эта зверюга, небось, не нальет!

Потапыч вопросительно посмотрел на командира. Витька кивнула:

— Только без фанатизма! Враг не дремлет! — и уже чертовке. — А как ты нас нашла?

— По запаху, — Мекрина взглянула на насупившуюся собеседницу и добавила. — Твоя фляга имеет неповторимый аромат. Не физический, конечно. Я, собственно, не к тебе шла, а к фляжке. Но раз уж так сложилось, почему бы и не поговорить. Мне очень интересно, чего ты добиваешься.

— Я?

— Ага! А то твоя культурная программа приводит к интересным побочным эффектам, Хозяйка!

Витька скорчилась, словно от головной боли:

— Хоть ты не начинай! Все норовят из меня богиню сделать! Человек я! Человек!

Мекрина скептически усмехнулась:

— Не хочется на вершине Эвереста болванчиком сидеть? Это правильно! Так может, тебя назад вернуть? Вместе с рыцарем твоим в новом теле.