Виктор Гвор - Назло богам, на радость маме

Говорит зверюка чисто, но в каждой фразе звучат подмяукивающие интонации. Не «вмяукивание» в концах, а какое-то смягчение звуков. Прямо как у Матроскина в «Простоквашино»..

— Какие? — интересуюсь я.

Кот опускает взгляд на периодическое издание и читает:

— Я вас умоляю! «В декабре две тысячи тринадцатого года в Москве неожиданно выпал снег. Коммунальные службы оказались не готовы…». У вас там все такие идиоты?

— Нет, — отвечает Витька. — Только те, кому по долгу службы положено. Остальные просто дураки.

— Заметно… — бурчит котяра. — А здесь чего надо?

— Вы будете кот Боян? — спрашивает девушка. — Или Буян… — впервые вижу командиршу сомневающейся.

— Я вас умоляю! — кошак аккуратно сворачивает газету и убирает в карман жилетки. — И ты говоришь, просто дура! Четыре буквы запомнить не можешь. Баюн я. Поняла? По буквам: Борис, Анна, Юлия, Николай. Боян — это ваши вечные засланцы-попаданцы. А буянить-то я в молодые годы буянил, что скрывать, было дело. Но то давно и неправда! А сейчас я не то, чтобы стар, но солиден. Так что давно остепенился. Всё ясно?

— Конечно, дедушка! — заявляет Витька. — У нас дело к Вам.

— Я вас умоляю! — фыркает котяра, вынимая из глаза стеклышко. — Шибко ты, внученька, быстрая! Сперва старика ублажи, историями необыкновенными побалуй, его побасенки послушай, а уж потом… Может быть… Если настроение будет… Вот хочешь, песенку спою?

И, не дожидаясь ответа, мурлычет:

Допев до конца, вставляет пенсне обратно и удивленно осматривает нас.

— А Вы, собственно, почему не спите?

— А что, должны? — ехидно интересуется Витька.

— Я вас умоляю! — уверенно отвечает кот. — Самая хорошая колыбельная!.. Может, из вашего времени спеть? «Спят усталые игрушки…»

Меня начинает пробивать на «ха-ха». Витька уже просто ржет.

— Слышь, Борис-Анна-Юлия, — сквозь смех выдавливает командирша. — Кончай фигней страдать, а?! Меня этой песенкой в три года усыпить не могли!

— Николай! — поправляет кот. — Последнюю букву пропустила! — он подхватывает выпавшее пенсне, зло дует на него и водружает на нос полноценные очки. — И какой же песней тебя можно усыпить?

— Тебе песенку спеть? — интересуется Витька. — Могу, для общего развития. Только ни со мной, ни с Игорьком ты ни одной песней не сладишь!

— Я вас умоляю! — вкрадчиво мяукает кот.

— Я внушению не поддаюсь, — Витька заговорщицки подается вперед и подмигивает мохнатому. — Специальные тренировки. А Игорек не сможет спать, пока не овладеет, — она делает паузу, потом кивает на русалку, — вот той кралей. Ты всерьез думаешь усыпить мужика, выставив перед ним такой раздражитель? Он же от нее глаз не отводит! Даже дар речи пропал!

— Я не раздражитель! Я берегиня! Василисой зовут, если кто не в курсе, — вмешивается блондинка. — И я не виновата, что ты своему мужчине не нравишься!

Здоровенная шишка бьет Василису в лоб. Hавстречу летят желуди. Ну всё, начались бабские разборки. Берегиня кидает больше, моя спецназовка метче. Волосы русалки в процессе перестрелки летают по воздуху, открывая такие виды… При этом девушки успевают обмениваться любезностями… Узнаю много нового об особенностях женской анатомии, физиологии и многом другом… И ни одного неприличного слова!

Между прочим, они обе неправы. Во-первых, на русалку я не смотрю. Ну, по крайней мере, стараюсь. Во-вторых, ни в ее присутствии не усну, ни в отсутствии. И Витькин рецепт не подействует, Любомудрово тело к таким забавам устойчиво, с Мекриной волхв по три ночи подряд не спал! В-третьих, дар речи у меня не пропал, просто некуда слово вставить. В-четвертых, берегиня, конечно, раздражитель, да еще какой! Особенно, когда кидает желудь или пытается увернуться от шишки. А в-пятых, Витька мне нравится. Больше Василисы и Мекрины вместе взятых. Хотя она и чудовище, а те обе куда сексапильнее.

Только сейчас надо не о бабах думать, а остановить эскалацию конфликта. А то Витька, кажется, собирается перейти с подручных средств на домашние заготовки. У нее там и ножи, и звездочки, и пластинки… Не считая гранат и лопатки. От берегини мокрого места не останется, да и дуб с котом сильно пострадают. Баюн, может и сбежит, а вот дереву деваться некуда!

— Витенька, золотце, — добавляю в голос максимум ласки. — Я тебя очень люблю! И посторонними берегинями не интересуюсь. Просто костюм рассматриваю, чтобы потом тебе такой же заказать! Оставь ее, давай к делу вернемся.