Джон Уэйн - Малое небо

- Это господин Блейкни интересовался мной, верно?

- Разве? - отвечал водитель, затягиваясь сигаретой.

- Он мой дядя. Только я забыл, где он живет.

- Если он твой дядя, - равнодушно бросил водитель, - спроси у мамы, она тебе скажет.

- Не уверен, что она знает, - робко настаивал Дэвид.

- Ну уж это ваши заботы, - отрезал водитель, тормозя у дома Дэвида. Приехали. Девять шиллингов.

На самом деле водителю причиталось шесть, но он не ошибся, заключив, что Дэвид никогда не ездил на такси один и понятия не имеет, какие платят чаевые. Деньги есть деньги, тут каждый сам о себе заботится. Он дал Дэвиду с десяти шиллингов два шестипенсовика сдачи и уехал.

Дэвид остановился у изгороди. Окна в комнатах были освещены, как обычно. Наверно, еще не очень поздно. Путешествие, конечно, отняло у него время - интересно, час или больше? Сейчас вряд ли намного больше восьми. Он пробрался к черному ходу. Надо проскользнуть через кухню. В такую пору там не готовят.

Он ошибся: мама встретила его клубами перегретого воздуха и возгласом удивления.

Дэвид стоял не шелохнувшись. Первое, что его поразило: мама была какая-то другая. Лицо тоньше и моложе, разрумянившееся, но вовсе не такое, каким оно становится от жара газовой плиты. Даже голос, когда она произносила его имя - радостно, огорченно и жалобно, - был другим. Он не мог объяснить этого, но уже знал, когда они стояли и смотрели друг на друга, что мама теперь стала другой, теперь она не та женщина, какую он видел утром за завтраком.

А потом в кухню вошла Анджела, всем видом показывая свое негодование, а за ней - человек в очках, скуластый, смешной какой-то.

Дэвид закрыл за собой дверь. Он теперь понял: все изменилось - и в нем самом, и вокруг. Он повидался с отцом, и в их жизни началась новая глава, она будет развиваться сама по себе, независимо от его поступков и желаний. И еще - он вернулся домой, а мама стала совсем другая, Анджела ходит по кухне, будто охотник на слонов, и этот мужчина в доме. Совсем другой стал их дом. Он сразу понял.

- Где же ты был? - Элизабет Джири почти плакала. Она еще не овладела собой, да и не знала, где взять силы для этого.

- А что, разве я опоздал? - спросил Дэвид. Он поддался первому побуждению - и надерзил. Но тут же пожалел об этом. Брякнул глупость, а маме только того и надо. Ее так и прорвало: посыпались сердитые попреки и укоры.

- Послушай, Дэвид, ты всех нас заставил очень волноваться. (Нас! Всех!) Ты вернулся на несколько часов позже обычного, ты никогда еще так не запаздывал и никому не сказал ни слова. Может, у тебя были серьезные причины, ты лучше бы объяснил нам все, чем заставлять нас так волноваться, а если ты собираешься и дальше поступать так же глупо...

- Может, перейдем в гостиную, - предложил Адриан Суортмор, выглядывая из-за плеча Элизабет; он решил завладеть инициативой. - Самые неприятные сцены всегда происходят на кухне. Давайте пройдем в гостиную, сядем поудобнее и все выясним. Уверен, Дэвид не хотел заставлять нас волноваться.

Ах, ты уверен! Да неужели? Этот господин поднял в Дэвиде волну негодования. Да кто он такой?! Что ему надо было у них дома, пока Дэвид отсутствовал? Нужно спасти отца. Этот прилизанный высокомерный субъект ни за что не станет здесь командовать вместо отца.

Ветчина, которую Элизабет жарила на рашпере, стала подгорать. В носу защекотало от голубого дымка.

- О, лучше я послежу за ветчиной.

- Пускай Дэвид все расскажет мне, - предложил Адриан Суортмор. - Дэвид, ты меня не знаешь, я давнишний друг твоей мамы, мы были знакомы задолго до твоего рождения, и, если ты захочешь сказать мне, почему задержался допоздна, я попытаюсь ей все объяснить и все уладить.

Он улыбался ободряюще и доверительно, и Дэвид сразу понял: этот человек - враг куда более опасный, чем Блейкни. Ну и дела! Враги - повсюду, прямо как грибы после дождя! Он подумал так и почувствовал себя даже счастливым.

Суортмор направился в гостиную первым. Дэвид на секунду замешкался.

- Ма, мне ему говорить?

- Конечно, дорогой, - ответила она, продолжая возиться у плиты. - А мне нужно прийти в себя. Просто скажи мистеру Суортмору, в чем суть дела, а потом мы все вместе поужинаем. Где бы ты там ни пропадал, есть-то наверняка хочешь.

- Нет, - гордо ответил он. - Я поел рыбы с жареной картошкой.

- Рыбы с картошкой? - Она резко выпрямилась. - Кто же тебя угостил?

- Никто. Я купил.

- И съел, - заключила она сокрушенно. - Прямо из газетного кулька, прямо на улице. А ведь знал, что я тебя здесь жду и волнуюсь. Почему ты такой злой?