Роберт Джоунз - Сила притяжения

Брюс встал. Эммет отвел глаза, но Брюс схватил его за руку:

— Найду тебя позже, Джон.

Эммет молчал. Как только Брюс вышел, он отодвинулся от Уинстона. От Уинстонова пота у Эммета промок шов на штанине.

— Джон? Так, что ли, тебя зовут? Мне казалось, что у тебя какое-то другое имя, недоделанное.

— Эммет с одной «т-т-т».

— Там, где я жил, меня звали Поджог. Никто меня Уинстоном не звал. У меня была эта фишка… ну, про пожары.

— У меня тоже. У меня всю жизнь были к-кошмары. Снилось, что я заперт в горящем доме. Я больше всего такой смерти боюсь.

— А я — нет, парень. Я их обожаю. Видел когда-нибудь, как дом горит?

— Однажды соседский дом сгорел, но я спал, а когда проснулся, увидел только дым и стены в-влажные.

— Я все время поджигал, — мечтательно протянул Уинстон. — Слушай, а где ты жил тогда? Может, я тот дом и поджег?

— В Калифорнии.

— He-а. Это не я. Никогда там не был. В первый раз это случилось в нескольких кварталах отсюда. Нечаянно. Я играл на заднем дворе со спичками и бутылкой керосина. А тут трава загорелась. Огонь пополз прямо к соседскому дому, как будто я горящую дорожку сделал прямо к двери. Это надо было видеть! Огонь сожрал все, что было на земле, уже грыз плющ, там плющ свисал с белых решеток, возле кухни. Сначала пламя просто лизало дерево, так, знаешь, поддразнивая, а потом краска почернела, тут-то огонь и проснулся. Чмокал доски одну за другой, потом как разгорится, с каждой секундой все сильнее… Первым делом рухнула дверь полуподвала. Хрустнула, расщепилась и отлетела во двор. Только петли висели, как будто их кто-то открутил. Через минуту стали взрываться окна, как будто внутрь кто-то бомбы швырял. Бабах! Величайшее зрелище из всех, что я видел. Мне плевать было на хозяев. Они ведь могли и другой дом купить. Может, останутся без каких-нибудь там фотографий или еще чего, но это ведь такие эфемерные вещи, правда?

Эммет молча кивнул, будто смотрел на экран телевизора.

— Ну вот, значит, и тут сирена завыла, потом другая, и крыша оторвалась, кровля разлеталась, а фасад начал оседать, этаж за этажом, горящую мебель стало видно. Языки пламени на полу, на кровати, на столах и стульях. Все эти долбаные штуковины умирали по отдельности. Мне понравилось, как горят мягкие кресла. Сначала ткань, остается голый каркас, а он медленнее горит, такие получаются огненные кольца. А потом все здание рухнуло, ничего не осталось, груда обломков, и я пошел домой. Но скрыть не удалось. Мать догадалась. У меня одежда воняла, и глаза к тому же горели.

— Тебя забрали в тюрьму? — спросил Эммет.

Уинстон стоял напротив окна. Он повернулся к Эммету и раскатисто загоготал, тряся животом.

— В тюрьму? Ты из какой деревни, парень? Что сделают с восьмилетним пацаном? Меня перевели в спецшколу и показали докторам, которые долго пыхтели, причину моих проблем искали. Только у меня-то их не было. Зато появилась репутация. Меня дети стали звать Поджогом. И это прилипло. Иногда они притаскивали в школу газеты, читали вслух сообщения о пожарах, делая вид, будто меня нету, и говорили: «О, блин, мой знакомый Поджог опять делов натворил. Ого, смотрите, тут в газете говорят, что был пожар, подозревается Поджог». Пацаны считали, это очень остроумно — говорить, будто во всех пожарах в мире виноват один человек… Они постоянно так делали, следили за мной. Намучаешься, пока от них отвяжешься. Вот с огнем все просто. Я тренировался, у меня пламя до третьего, четвертого, даже до пятого этажа доставало, дышало мне прямо в лицо. Такие были костры, я стоял внизу, а мне казалось, будто я на самую вершину мира вознесся. Потому что я такую красоту создавал простым коробком спичек. А потом я его тушил. Пшш. Понимаешь, о чем я?

Уинстон смотрел напряженно, словно ожидал, что Эммет зааплодирует такой изобретательности. Эммет тупо кивнул. Он ни разу не встречал человека, который был бы так доволен своими деяниями и ни капли не сожалел о них. Похоже, Уинстон — один из счастливейших людей на свете. Дома Эммет сумел бы как-нибудь выставить его за дверь. Но их свела больница; может, они тут вечно будут жить. Эммет принял единственно возможное решение — поддался Уинстонову энтузиазму.

— Да уж, это н-н-нечто, — сказал Эммет, — а сколько раз тебя ловили?

— О, я со счета сбился. Когда удавалось улизнуть, я еще что-нибудь поджигал. Но мне ни разу не удалось поджечь идеально. Всегда появляется дым, он нарушает чистоту. Я все думаю, как чудесно сделать это ночью. Ты только представь: пожарные машины с этими суперскими мигалками в темноте и оранжевое пламя. Такого цвета на картине не добьешься. А знаешь, о чем я еще мечтаю?