Роберт Джоунз - Сила притяжения

Водитель в возбуждении плюхнулся на сиденье.

— Прыгун, скорее всего. — Он для пущей убедительности ударил по ножу. Рукоятка звякнула о радиоприемник.

— Прыгун? — переспросил сбитый с толку Эммет.

— Ну да, очередной лунатик вышел по воздуху погулять. Они иногда прыгают, особенно когда уровень безработицы повышается. Может, выйдем и посмотрим? — предложил он, но тут движение возобновилось.

Эммет немигающим взглядом уставился прямо перед собой.

— А другие машины… Они уже поехали.

— Дело ваше. — Водитель пожал плечами и осторожно выехал на центральную полосу.

— А вы видели тело? — спросил Эммет через минуту.

— He-а. Только простыню на асфальте и вмятину на крыше машины. Может, в другой раз нам больше повезет, да, приятель?

На светофоре водитель выдернул нож из приборной доски и стал кончиком чистить ногти.

— Ей еще повезло, что здание старое. В новых окна иногда вообще не открываются, как ни старайся. Случись пожар, не хотел бы я оказаться в таком доме.

— Откуда вы знаете, что это была женщина?

— Бабы чаще прыгают. У них обычно пистолетов нету. Или таблетки, или взлетно-посадочная полоса.

Эммет представил, как женщина стоит на карнизе. Цепляется за кирпичи, из-под ногтей снегопадом сыплется на тротуар известка.

— Интересно, долго она там пробыла, пока решалась?

— Видно, недостаточно долго, раз покрывало не успели натянуть, — засмеялся водитель, зажег сигару и глубоко затянулся.

Эммету показалось, что машина затряслась, будто катафалк.

— Вот интересно, — еле слышно сказал он. — Эти люди, которые выбрасываются из окон. Что, если несколько секунд они чувствуют, как их обдувает воздух, думают: «Как здорово, вот бы еще разок!» И тут вспоминают, что наделали.

— Ну, уж не знаю. Думаю, они превращаются в мокрое место раньше, чем успевают что то сообразить. Если, конечно, не заберутся повыше, чтобы продлить себе удовольствие. Тогда, переломав все кости, они, наверное, весь остаток жизни строят планы, как бы рвануть вниз в инвалидном кресле.

Он опять сплюнул в носовой платок и продолжил:

— У меня, между прочим, тоже было время, когда прямо зудело рухнуть вниз каждый раз, когда я оказывался где-нибудь высоко. Это как снег на голову свалилось. В смысле, раньше-то я жил себе и жил, а тут бац, в один прекрасный день стало страшно. Просто все ощущения как-то изменились. Не пойми что. Мне тогда около сорока было. Ну, как тебе, примерно.

Эммет с ужасом уставился на себя в зеркало заднего вида. Даже сквозь поцарапанную мутноватую перегородку он заметил, как сильно ввалились его щеки и запали глаза.

— Но мне еще нет сорока. — Он потрогал пальцем дряблые мешки под глазами.

— Нет сорока? Неважно. По-моему, все люди в джинсах одинаковые. К тому же все относительно.

— Мне двадцать шесть. Двадцать семь исполнится только в марте. В конце марта.

— Ну и бог с ним, приятель, не обижайся. Двадцать. Тридцать. Сорок. Кому какая на хрен разница? Так ты хочешь меня дальше слушать?

— Простите. Я просто слегка озадачен. Забавно, как другие тебя воспринимают. Сам-то видишь себя по-своему, а тут вдруг говорят такое, и невольно задумываешься.

Водитель несколько раз затянулся, наполнив свою половину машины клубами дыма.

— Да хорошо, хорошо, двадцать шесть тебе. Я уяснил. Но одного не понимаю: как я мог тогда в такое вляпаться? Прям как будто на наркоту подсел. Ты не представляешь, мне хотелось спрыгнуть отовсюду: с крыш, с мостов, из окон выпрыгивать. Я даже специально высокие места искал, они меня притягивали, как, блин, намагниченные. А в один прекрасный день я вдруг вышел на улицу — и все. То есть — ничего. Прошло.

— А вы не боитесь, что такие разговоры снова вызовут эту вашу манию? Как вуду или порча? Вдруг вы захотите выброситься из окна, когда вернетесь сегодня домой с работы? Я, например, верю, что наши мысли могут сбываться, — сказал Эммет.

— В смысле, «не думай о слонах», а ты только и думаешь, как целое семейство слонов в джунглях срет? Нет, пока все нормально, тьфу, тьфу, постучим по дереву. — Он легонько постучал костяшками пальцев по деревянной рукоятке ножа. — Черти зеленые, в этих драндулетах ничего деревянного, сплошной пластик. От колес До сидений. Чувствуешь, как они к тебе прилипают?

Водитель откинулся на спинку сиденья.

— Э, о чем это я говорил? Ты вот в своих мощных шмотках, наверное, на колючую проволоку сядешь и ничего не почувствуешь.

Эммет за спиной у водителя замахал руками.