Митчел Уилсон - Встреча на далеком меридиане

Разумеется, она не влюблена в него, сказала бы она негодующе, но теперь, когда его не оказалось в кабинете и, значит, теплое чувство, что он находится под ее охраной, обмануло ее, она внезапно испытала такую тревогу, словно обнаружила, что ее сумочка разрезана в все сбережения украдены. Она позвонила в третий раз, и в третий раз из кабинета не донеслось никакого ответа. Но как она могла не заметить, что он ушел?

Она поспешно позвонила в южную лабораторию. Его там нет, ответили ей. Он вернулся к себе в кабинет просмотреть расчеты мезонного телескопа. Вероятно, он сейчас у себя. И будьте любезны, напомните ему, что работа приостановлена, - все ждут его оценки.

- Непременно напомню, - сказала она с иронией и позвонила в аналитическую лабораторию, куда он мог пойти, чтобы посмотреть фотографии следов, снятых в камере Вильсона, или как там она называется; проработав два года в институте, Мэрион еще не знала, что такое, в сущности, космические лучи, не знала, если уж на то пошло, ни чем, собственно, занимаются физики, ни даже какую проблему решает он; она знала только, что это блестящий ученый и что, едва его увидев, она сразу почувствовала - вот человек, у которого она хочет работать.

А ведь он не был красив, он казался красивым только на первый взгляд: черты его лица были слишком неправильными, слишком резкими. И дело не в его глазах, темных, задумчивых и удивительно внимательных. Скорее всего, дело в том, как он смотрит - с симпатией и живым интересом, словно пытается увидеть и понять глубины вашего сердца.

В первый раз поймав на себе этот серьезный, внимательный взгляд, Мэрион внутренне затрепетала и медленно отвернулась, покорно наклонив голову, ощущая каждую проносящуюся секунду как удар тока. Вот сейчас он подойдет к ней сзади, его руки лягут на ее талию, затем медленно скользнут выше (как хорошо, что талия у нее тонкая, а грудь упругая), и он притянет ее к себе, целуя в волосы, и, если он будет молчать, ей останется только повернуться к нему, не размыкая его объятий, и поцеловать его. Она знала, что поступит именно так. Но если он скажет что-нибудь, ей тоже придется что-нибудь сказать - и сказать ей придется: "Пожалуйста, не надо!"

Секунды ожидания проходили одна за другой, и Мэрион почувствовала легкую дурноту. Она медленна повернулась к нему боком, словно что-то отыскивая в ящиках картотеки. И мгновение спустя вдруг поняла, что ничего не произошло и, не произойдет. Обернувшись, она увидела, что он не смотрит на нее. Его взгляд с тем же выражением был устремлен на место, где она стояла перед этим. Спустя секунду он начал тихо, с явным удовольствием насвистывать какой-то простенький мотив. Потом взял телефонную трубку и позвонил в механическую мастерскую.

- Я нашел конструкцию для этого синхронизатора. Идея зародилась у меня всего минуту назад. Идите сюда, я набросаю вам эскиз.

Так, значит, этот взгляд не имел к ней никакого отношения! Она не чувствовала ни обиды, ни разочарования и была просто глубоко благодарна ему за то, что он не разбил ее жизнь: ведь она очень, очень хорошо знала, что случится, если он когда-нибудь властно или хотя бы неуверенно обнимет ее. Ее брак, ее будущие дети, семейный очаг, ради которого она трудилась, - все это исчезнет, рассеется как струйка дыма. Она просто ничего не сможет с собой поделать. Но при этом она по-прежнему была готова поклясться, что не влюблена в него.

Однако где же он? Она позвонила в механическую мастерскую, затем в библиотеку. Его не было и там.

Она снова задумчиво поглядела на закрытую дверь его кабинета и вдруг решила позвонить еще - в последний раз. Опять никакого отклика. И тогда, не задумываясь, что и почему она делает, Мэрион быстро подошла к двери и распахнула ее.

Сине-серая комната была пуста. Синие кресла вокруг стола для совещаний были пусты, серое кожаное вращающееся кресло у его письменного стола было пусто и повернуто так, словно он встал и ушел, ни к чему не прикоснувшись, даже не взглянув на то, что оставил. За большим окном в дальнем конце кабинета видны были только зеленеющие весенние газоны и чистое голубое небо.

Эта пустота заставила ее сердце забиться от ужаса. Она быстро и испуганно шагнула в комнату, чтобы заглянуть за дверь, и вздрогнула - он сидел на низком подоконнике и смотрел на нее, с небрежным изяществом закинув одну длинную ногу за другую. В левой руке он держал пачку бумаг это были, как она знала, расчеты мезонного телескопа, - а правой машинально подбрасывал и ловил кусочек мела, даже не глядя на него. Его глаза были пусты, но сперва она не заметила в них застывшего ужаса; ей показалось, что она видит только удивление, словно он недоумевает, с какой стати она ворвалась к нему.