Валери Уиндзор - Лгунья

- Viens12, - сказала Мадам, но девочка не послушалась и продолжала смотреть, нос её морщился от еле заметной сладострастной улыбки. В конце концов, пришлось закрыть перед ней дверь.

Существуют определенные ритуалы, которые надо соблюсти, когда въезжаешь в новый отель. Я соблюла их все. Я открыла окно и раздвинула ставни, чтобы посмотреть на открывающийся вид: увидела задний двор с ржавым фургоном, приютившимся рядом с мусорными баками. Я напустила в раковину воды и посмотрела, как она с бульканьем исчезает в сточном отверстии. Я прочла за дверью правила проживания в отеле, заглянула в гардероб, проверила простыни, легла на кровать и принялась изучать трещины в потолке. Я думала, что, как только окажусь одна и прекращу бежать, смогу наконец поплакать, и мне сразу станет легче, вернется способность рассуждать здраво, но ничего этого не произошло. Я просто лежала, сначала на спине, потом на животе, глядя на комья пыли на полу. Я спросила себя: и что ты чувствуешь? И ответила - ничего. Вообще ничего, кроме смутного дискомфорта, который, скорее всего, был обычным страхом. Ничего, кроме ощущения замороженной пустоты, как будто червь-паразит пожрал все мои внутренности, плоть, кровь, нервные окончания, - все, кроме костей. Я чувствовала его бледное, членистое тело, урчащее от голода.

Ну что ж, сказала я себе, придется посмотреть правде в глаза.

А правда заключалась в том, что я - лгунья. И всегда была лгуньей. Ни единому моему слову верить нельзя. Вот с чем у меня были всегда проблемы: с правдой. А может, не будем об этом? Смотри правде в глаза, приказала я себе, но обнаружила, что вместо этого мысленно составляю узоры из влажных пятен на стене.

- Наверное, ты больна, - прошептала я вслух. Других объяснений своим поступкам я не видела. Эта мысль меня успокоила. Она освобождала от всякой ответственности. Я очень, очень больна, прошептала я, пробуя, каково это слово на слух. У меня какое-то серьезное заболевание.

За дверью ребенок со сладострастной ухмылкой сопел и глухо напевал вполголоса сквозь заложенный нос. Стемнело. Я боялась включить свет. Я хотела пописать, но боялась встать с постели. Я услышала свой шепот:

- Не знаю, что делать, - повторяла я снова и снова. Вернуться назад я не могу. Так или иначе, для себя я это уже решила. Но и вперед идти не могу. Неужели я застряла в этой комнате на веки вечные? Я принялась лихорадочно рыться в сумке, как будто надеясь отыскать что-нибудь такое, что поможет мне найти выход. В наличие имелось три таблетки аспирина, расческа, флакон туалетной воды, россыпь косметики, фунтов двадцать французскими деньгами и две пятифунтовые банкноты, две кредитные карточки, библиотечный билет и водительское удостоверение, запылившийся флакончик духов Поло с мятным запахом, несколько монет среди песка и сора на дне и пара ветхих бумажных салфеток. Мой паспорт остался у Тони, в отеле - для надежности. Я проглотила аспирин, съела конфету, а потом сидела на кровати, раскачиваясь вперед-назад и плотно прижав кулаки ко рту - чтобы не выпустить на волю нарастающую панику.

Через некоторое время - не знаю, сколько прошло, - я осознала, что ноющий звук в черепе прекратился. За пределами комнаты царила тишина - ни хлопающих дверей, ни рычания воды в трубах, ни беготни. В темноте я перетащила через комнату стул и, взобравшись на него, пописала в раковину.

- Я потерялась, - прошептала я. Вот это уже очень похоже на правду. Я сказала это ещё раз, погромче: - Я потерялась.

Должно быть, я уснула. Конечно, уснула, потому что видела сон. Если бы я не спала, разве разбудила бы меня хлопнувшая внизу дверь? Я мгновенно вскочила. Я знала, кто это пришел, и замерла. Я слушала, как они поднимаются по лестнице, идут по коридору к моей комнате и ждала, что они остановятся у двери. Я знала, что они придут, так что при звуке их шагов даже испытала некоторое облегчение. Это же просто смехотворно: я вообразила, что можно просто исчезнуть, не выработав даже приблизительного плана побега. В наше время людей всегда находят. Объявил по радио - и все. Жандармерию, должно быть, уже осыпают звонками по поводу моей персоны. Хозяйка отеля наверняка им позвонила. "Да, англичанка. Без багажа. Ведет себя очень странно".

Так что я взяла ключ и собралась открывать им, но шаги, минуя numero cinq, остановились в конце коридора. Я опешила. Прижала голову к двери и прислушалась. Сначала раздалось приглушенное бормотание, а затем что-то похожее на ругательства, но слов я не разобрала. Потом услышала, как дергают ручку чужой двери. Они не в ту комнату рвутся, подумала я, и чуть было не вышла на площадку объяснить, что они ошиблись. Даже сложила в уме фразу по-французски: "Non. C'est moi que vous cherchez13" - когда мужской голос громко, нетерпеливо сказал: "Этьен? Depeches-toi, uh?14" - а потом ещё что-то, чего я не поняла, потому что говорили быстро и на сленге.