Роже Вайян - 325 000 франков

Закончив послеобеденную смену, брессанец не захотел пойти, как обычно, к Бюзарам; он улегся в кладовке, примыкавшей к цеху, на мешки с пластмассой. В восемь вечера Бюзар разбудил своего товарища и лег на его место.

В полночь брессанец вошел в кладовую. Бюзар лежал на мешках, чуть приподнявшись на локте, с открытыми глазами.

- Твоя очередь, - сказал брессанец.

Бюзар ничего не ответил и не двинулся с места.

- Уже больше двенадцати!

Полное молчание.

Брессанец издал боевой клич своей деревни. Бюзар вскочил на ноги.

- Ты чего? Что такое? - испуганно спросил он.

- Ты спал с открытыми глазами.

- Я не спал.

- Нет, спал. Ведь ты не слышал, что я тебе говорил.

- Ты завопил, как дикарь.

- А до этого я пробовал с тобой разговаривать.

- Значит, ты прав, я спал.

- С открытыми глазами, - подчеркнул брессанец.

Он молча вглядывался в лицо Бюзара.

- Ты что на меня так смотришь?

- Торопись... Вот уже десять минут машина стоит.

- Иду.

- Послушай... Если тебе очень захочется спать, разбуди меня раньше времени. Я покрепче тебя.

- Да что ты! - запротестовал Бюзар.

Он вошел в цех и восстановил прерыватель тока на предохранительной решетке пресса. Брессанец со второго месяца стал работать без предохранительного устройства, с поднятой решеткой, как большинство рабочих, избавляя себя тем самым от двух лишних движений. Но Бюзар оставался верен данной себе клятве. В детстве, когда боль кажется еще нестерпимее, чем это есть на самом деле, его воображение рисовало с необычайной остротой, как его рука попадает в пресс и ему расплющивает пальцы. Каждый раз, когда он, здороваясь с незнакомым человеком, чувствовал, что у того только два или три пальца, и видел культяпки, ему в этот момент представлялось, что это его собственная рука зажата прессом.

Обычно, заступая на смену, Бюзар раскручивал провода, которые брессанец четыре часа назад соединил, очищал перочинным ножом концы проволоки, доставал из-под бункера отвертку и присоединял провода к прерывателю тока. Сменяясь, брессанец вытаскивал оба конца провода и снова соединял их вместе. Они набили себе на этом руку, и вся операция занимала не больше двух минут.

Бюзар включил рубильник, поднял решетку, вынул сдвоенные кареты, которые отлил брессанец, опустил решетку...

В час ночи в цех пришла Элен Бюзар, обеспокоенная тем, что никто из парней не появлялся с полудня.

В это время Бюзар вынимал из формы сдвоенные кареты, он опустил решетку. Элен спросила:

- Где твой товарищ? Дома волнуются, потому что никто из вас не пришел обедать.

Бюзар отсек "морковку", разъединил кареты и сбросил их в ящик. Под глазами у него были черные круги, лицо стало свинцового цвета.

Он показал пальцем в сторону кладовки, где спал брессанец. Загорелся красный глазок. Бюзар поднял решетку.

Элен ушла в кладовку и растормошила брессанца.

- Вы что, решили вообще не есть?

Брессанец сел на мешки с пластмассой.

Его щеки тоже были мертвенно-бледны. Он уставился на Элен непонимающим взглядом.

- Вы перестали есть?

- Я бы не прочь перекусить, - ответил наконец брессанец.

- Вы ничего не ели с самого утра?

- Кажется.

- Пойдемте домой. Я вам быстренько что-нибудь приготовлю.

Брессанец отрицательно покачал головой.

- Я хочу спать.

Он снова вытянулся на мешках, обхватив голову руками.

Элен поспешила к брату:

- И ты тоже не ел?

Бюзар поднял решетку, вынул кареты...

- Принести чего-нибудь?

Отсек "морковку", разъединил кареты...

- Мне некогда, - проговорил он. - Хотя...

Сбросил игрушку, поднял решетку.

- Хотя чего? - спросила Элен.

Вынул кареты, опустил решетку.

- Хотя... - повторил Бюзар.

Отсек, разъединил, сбросил...

- Хотя чего? - переспросила сестра.

Поднял, вынул...

- Ничего, - ответил он.

Опустил, отсек, разъединил, сбросил... Элен повернула рычаг, выключив мотор (в Бионне нет женщины, кроме, пожалуй, Мари-Жанны, которая не была бы знакома с управлением пресса). Бюзар поднял решетку - форма не раскрылась; Бюзар опустил решетку - поршень остался неподвижным. Бюзар посмотрел на свою руку, увидел, что в ней ничего нет, и взглянул на сестру.

Элен встретилась с братом глазами, но ей казалось, что он смотрит сквозь нее. Она бросилась к умывальнику у входных дверей, налила воды в стаканчик, поспешно вернулась и выплеснула воду в лицо Бернару.

- Немедленно иди домой, - сказала она.

Рабочие наблюдали за ними, продолжая поднимать решетки прессов (те, кто не отключил прерыватель тока), вынимать отлитое изделие, опускать, отсекать, разъединять, все в том же медленном темпе работы пресса. Не раз уже бывало, что к прессовщику, взявшему на себя дополнительную нагрузку и дошедшему до полного изнеможения, приходила жена, мать или сестра и самым решительным образом пресекала его подвижничество.