Роже Вайян - Закон

Когда они очутились на улице, Лукреция спросила в упор:

- Знаешь Франческо Бриганте?

- А как же!

- Можешь устроить так, чтобы увидеть его одного?

- Постараюсь.

- Отнесешь ему письмо, а мне доставишь ответ.

- Пожалуйста, в любое время.

- Зайдешь завтра утром ко мне за письмом.

- Ладно, - согласилась Джузеппина. - Зайду около полудня. Раньше, чем синьор судья приходит к завтраку.

- Хорошо, - бросила Лукреция.

Весь обратный путь они проделали в молчании. Только у дверей претуры Джузеппина заговорила первая:

- А всем мы будем говорить, что купальный костюм мне отец купил.

- Хорошо, - сказала Лукреция. - Спасибо тебе.

В тот же самый вечер донна Лукреция в двух словах рассказала о своем подвиге Франческо, которого она случайно встретила на Главной площади, а кругом толклось не меньше дюжины манакорцев, пытавшихся подслушать их разговор.

- Купальный костюм за восемь тысяч лир! - чуть не ахнул он, хотя оба говорили полушепотом. - Это уже слишком. Да она по гроб жизни была бы вам благодарна за любой лифчик в три тысячи лир. А теперь она вообразит невесть что.

"Бедное дитя, - подумала Лукреция, - видно, не так-то легко отделаться от манакорского образа мыслей".

Судья с супругой тратили мало. Им в голову не приходило сменить свою "тополино" на новую машину, выезжали в свет они редко, ели кое-как, что придется, потому что оба не придавали этому значения. Портнихи с их бесконечными примерками раздражали Лукрецию, да, впрочем, любое платье, купленное в Фодже за пять минут, сидело на ней как влитое. Книги, пластинки и французский коньяк - все это дарили им родители судьи, которые честно получали скромный доход со своих земель в Тавольере, а оливковое масло и вино привозили им в качестве оброка арендаторы. Поэтому, как ни скромно было жалованье судейского чиновника низшей категории, к концу месяца иной раз оставалось несколько кредиток в ящике комода, куда Лукреция небрежно бросала хозяйственные деньги, и, когда муж давал новую сумму на хозяйство, Лукреция, не считая, прятала остаток от предыдущего месяца в металлический ящичек вроде того, в каком судья хранил свою коллекцию - свидетельство человеческой пошлости наших современников. Решившись уехать из дома, она отперла свой металлический ящичек и насчитала сто девяносто две тысячи лир - хватит на две дюжины купальных костюмов из эластика. И у нее сразу стало легко на душе.

На самой оконечности мыса, неподалеку от того места, где донна Лукреция назначила свидание Франческо, тысячу, а то и две тысячи лет назад рыбаки установили трабукко.

Трабукко - это особое сооружение для ловли рыбы, состоящее в основном из семи деревянных грузовых стрел, нависающих над водой и расположенных веером параллельно поверхности моря: на концах их подвешена огромная многоугольная сеть, которая обычно болтается в воздухе, но в дни ловли спускается в воду.

Управляется сеть целой системой тросов, скользящих по блокам и наматывающихся на вороты. Количество стрел равно количеству углов сети. Направляющий трос, соединенный с каждым из углов сети, проходит через блок, имеющийся на конце каждой стрелы, и наматывается на ворот.

Трабукко, находящееся на мысу Порто-Манакоре, считается одним из самых крупных на всем Адриатическом побережье: семь огромных стрел, семиугольная сеть, двенадцать человек на обслуге.

Когда сеть погружена в море - ловушка для рыб готова, - одна из этих семи сторон многоугольной сети лежит на каменистом морском дне, две стороны сети натянуты наклонно, четыре остальные держатся на поверхности.

Таким образом, в самом начале лова сеть распахнута в сторону моря, как гигантская пасть. Когда вороты начнут сматывать тросы, погруженная в воду часть сети подымается на поверхность - пасть захлопывается.

Вороты приводятся в действие людьми без помощи каких-либо механизмов. Люди налегают всей тяжестью на рукоятки ворота, тяжело переступая, ходят по кругу, совсем как те слепые лошади, что вращали жернова старинных мельниц; тросы скользят по блокам; гигантская пасть захлопывается быстро или медленно, в зависимости от того, быстро или медленно описывают люди круги.

Место сигнальщика - на середине центральной стрелы, он или стоит на ней, уцепившись за пеньковый канат, или сидит верхом, наклонясь всем корпусом вперед, и кажется, будто он несется вскачь на коне. Так он и торчит там, словно на насесте, над самой серединой сети, на высоте двадцати метров над водой. Море прозрачно, как бывает оно прозрачно лишь на Юге, при каменистом дне, в спокойной бухте, поэтому сигнальщик ясно различает все, что делается там, в глубине: под прицелом его глаз не только сама сеть, но и все слои воды, и над и под этой гигантской разверстой пастью. Он ждет. Завидев косяк рыбы, направляющийся к сети, он даст команду, и весь экипаж этого сухопутного траулера быстро займет свои места у воротов. А пока что он может на досуге любоваться неспешным скольжением медуз, и морских звезд, и играющих среди камней стаек барабулек. Лов с помощью трабукко - это лов, так сказать, на глазок.