Адам Ведеманн - Где собака зарыта

— Есть тут хоть какая-нибудь уборная?

— Ничего себе вопрос, — ответила Баата «обиженным» тоном, но я заметил в ее глазах одобрительно-многозначительный блеск, каким учительницы одаривают отличников, не желая их открыто перед всем классом хвалить.

Над унитазом висело зеркало, поэтому, писая, я мог сколько душе угодно рассматривать свое сильно помятое в автобусных и железнодорожных дремах лицо неудачника, лицо героя, лицо мудреца; воистину лишь первый беглый взгляд в зеркало может по-настоящему удивить, потом начинается актерство, ложь, иллюзия; наблюдая за этой вереницей собственных лиц, одно достойнее другого, я забыл, что занят в данный момент чем-то, по сути, постыдным. Впрочем, нет, не забыл, а как раз наоборот — сообразил, что все-таки постыдным. Хочу сделать нечто постыдное. Может, и ты тоже хочешь сделать нечто постыдное? Почему бы нам не сделать это одновременно. Мне хочется на какое-то время остаться одной. Смысл нашего с Баатой разговора стал для меня настолько ясным, что даже сделался глупым. И практически в то же самое мгновение я увидел (почувствовал), что, пока я тут манипуляции разные с ширинкой вытворяю, она достает из-под шкафа большой лист бумаги и идет на кухню за подходящей, с гладкими краями, тарелкой.

6. Сначала неплохо бы вызвать дух живущего (Баата, что ли, сказала или мы оба знали, что проще приходят? Я тогда спросил: а что тогда с тем человеком? он че, без души ходит?) Видимо, так (Баата знаток), но это ему ничуть не мешает. Разве что дух не захочет отойти. Но и на этот случай есть выход (какой?), надо его напугать (я предпочел не узнавать, как пугают духов). Выбор человека оказался для нас не слишком трудным. Ивонка (сказала Баата) — она что с духом, что без духа — ей все равно. (Я знал Ивонку. Лучшая подруга Бааты. Под ее безраздельным влиянием. Жила через несколько домов от нее.) Ну же (растопыренные руки на тарелке, мизинцы касаются друг друга), дух Ивонки, сделай милость, приди. Ты уже здесь? (ДА, торопливо ответил дух.) Что поделываешь (коварно спросила Баата. Тарелочка начала неуверенно кружить по листу). Скажи тогда (Баата безжалостна), где ты сейчас находишься? (В WC, ответил дух настолько лаконично, насколько это было возможно. Мы с Баатой обменялись циничными ухмылками.) Хочешь ее еще о чем-нибудь спросить? (обратилась Баата ко мне. Я пожал плечами), спроси ее, есть ли у нее аларана (а что такое аларана? ), когда-то мне один дух сказал, что у меня нет алараны, а я все никак не могу узнать, что это такое; вот и пытаюсь доискаться (тарелочка беспокойно дернулась), смотри, сама что-то хочет сказать. (СКАЖИ ЕЙ, ЧТОБЫ ОСТАВИЛА МЕНЯ В ПОКОЕ!) Ты подумай, с восклицательным знаком (прокомментировала это послание Баата), душка-ангел Ивонка. (И неожиданно резко:) Знаю про нее все. (Может, отослать ее обратно?) Как хочешь. Пожалуйста, дух, уходи. Ты все еще там? (Тарелочка тихонько шевельнулась.) У нее с этим проблемы (объяснила Баата), она не любит свое тело. Дух, уходи отсюда, не то скажу Роберту (моментально под тарелкой обозначилось абсолютное отсутствие духа). Видишь? и на это есть управа (Баата ликовала).

— С этой алараной интересная штука, — завела разговор Баата с деланным безразличием, вроде бы как жалела, что эта тема вообще появилась, — у одних она есть, у других ее нет, а для духов это, оказывается, основное. Ивона теряет ее, только когда сидит в сортире или когда они с Робертом и понятно чем занимаются. Вот у мамы моей она постоянно в наличии. У меня тоже порой случается, но редко.

Кто следующий?

— Виткаций. Обожаю этого типа, — призналась Баата.

— А что у него спрашивать, у Виткация? — у меня уже период виткацомании прошел, я оказался, образно говоря, в состоянии поствиткациевского похмелья, а потому особого желания разговаривать с ним у меня не было.

— Я ни о чем не хочу его спрашивать, мне хочется пофлиртовать с ним, — сказала Баата, понизив голос чуть ли не до шепота. И добавила: — Спрошу его, не придет ли ко мне сегодня ночью.

— ПРИДУ, — простецки ответил дух, когда мы выполнили все необходимые в его отношении формальности.

— А в каком обличье ты придешь ко мне? — кокетливо спросила Баата.

— В ОБЛИЧЬЕ ЖЕНЩИНЫ.

— Ни фига себе! — Баата блаженствовала. — Лесбийский секс с Виткацием! Представляешь?

Я-то мог представить, да меня это не особо трогало. Мне сразу вспомнились все эти перемудренные с перехлестом постановки его пьес, как тотчас же все расхотелось. После мы задали ему еще много вопросов, потому что он вдруг заинтересовал меня как дух самоубийцы. Но никаких сенсаций. На вопрос, не испытывает ли он на том свете каких-нибудь неприятностей по причине захоронения на католическом кладбище, дух ответил: Я ЛЕЖУ ВОВСЕ НЕ НА КАТОЛИЧЕСКОМ КЛАДБИЩЕ, ну и конец дискуссии. После того как мы отослали Виткация назад, нас обуяло настоящее безумие вызывания самых разных духов (в чем мы оба сильно изголодались), всех спрашивали про аларану, результаты оказались довольно неожиданными (у меня она была). Под конец мне на ум пришел Игорь Стравинский, которого пару лет назад (на дне рождения Мачея, превратившемся в один большой спиритический сеанс) нам пришлось оставить в квартире у Мачея, потому что дух все никак не хотел уходить, и я забеспокоился о том, что, оставленный, он может превратиться в домового у Мачея и начать пугать людей (Мачей тем временем с той квартиры съехал), ну и вообще, что-нибудь плохое могло с ним приключиться, вот мы и вызвали его, и он, к моей огромной радости, пришел, а по некоторым его высказываниям ( Что делаешь? — ЛЮБЛЮ. — Кого любишь ? — [ нет ответа ]) мы сделали вывод, что он все еще пребывает на Небе и ничто плохое его не коснется. На вопрос, что он слушает в данный момент, он велел нам включить радио. Включив, мы услышали лишь шум пустого в это время суток эфира.