Драган Великич - Белград

В трамвае находится двадцать два пассажира, семь из них проживают в старой части города, двенадцать в Белграде в широком смысле этого слова, а остальные, таких было трое, приехали в Белград этим утром. Дверь барака открывается. Вагоновожатый выходит и направляется к одноэтажному зданию контрольного пункта службы городского пассажирского транспорта. Минут пять спустя он снова появляется в дверях здания, в руке у него лист бумаги. Зовут вагоновожатого Марко Николич. Он не знает, что в этот момент в трамвае сидят еще два Марко Николича, которые не знакомы друг с другом. Никто не знает, сколько Марко Николичей живет в Белграде. И сколько Марко Николичей лежит на белградских кладбищах.

Трамвай трогается, слегка накренивается на повороте, и возле бензоколонки, после пересечения с асфальтированной дорогой, увеличивает скорость, поднимаясь по склону Калемегдана в сторону Городской библиотеки. Пассажиры, сидящие в правой части вагона, видят здание австрийского посольства, здание французского посольства, павильон Музея современного искусства. О том, что думают эти люди, нам ничего не известно. Взгляд тех, кто сидит по левую сторону, скользит по зелени Калемегданского парка. Ввиду отсутствия широкоформатного плана мысли этих пассажиров, вероятно, никоим образом не связаны с теми картинами, которые мелькают перед их глазами. Через полминуты трамвай останавливается на остановке возле Городской библиотеки. И тут приходит конец одной из возможных историй. Рассыпается в прах рассказ, который бы, несомненно, мог развернуться, если бы трамвай еще некоторое время двигался без остановок. Никогда больше в этом транспортном средстве не встретятся еще раз те же самые двадцать два пассажира. Один из трех Марко Николичей, таможенник белградского речного порта, выходит из трамвая и отправляется на прогулку по Калемегданскому парку. Второй Марко Николич сойдет на следующей остановке, на улице Царя Душана, и зашагает к ближайшей гомеопатической аптеке купить брусничный чай. В контексте возможной истории остается один-единственный Марко Николич, вагоновожатый, который терпеливо ждет, пока Никола Маркович, хозяин стеклорезной мастерской, находящейся в доме номер 13 по улице Джорджа Йовановича, неподалеку от Байлониева рынка, добежит до открытой двери трамвая. В трамвае сейчас находится тридцать пять пассажиров. Их имена навсегда останутся неизвестными, так же как и причины, побудившие их в то жаркое августовское утро отправиться туда, куда они должны были попасть.

Для вагоновожатого Марко Николича, годами водившего трамвай No 2 по его кольцевому маршруту, давно уже не было ничего неожиданного в хорошо знакомом ему городском пейзаже. Он знал, где расположены все киоски по той и другой стороне улиц, узнавал некоторые из автомобилей, запаркованных на тротуарах, витрины магазинов рядом с трамвайными остановками, деревья, фасады домов, даже лица некоторых пассажиров. Его мысли забирались в самые дальние закутки, выдвигали потайные ящички воображаемых шкафов. Так он коротал скучные часы езды по городу. Он воображал, какие сцены могли бы разыгрываться за окнами домов, мимо которых он двигался. Иногда ранним утром, проезжая по улице Царя Душана, он, шутки ради, дергал звонок и с удовольствием представлял себе сонных жителей ближайших домов, вырванных из кто знает каких снов резким звуком трамвайного звонка. Иногда он развлекал себя предположениями о том, сколько денег может оказаться в данный момент в карманах всех пассажиров трамвая, сколько еще лет проживут все они вместе взятые, каков возраст самого старшего или самого младшего из них, не станет ли для кого-то эта поездка на трамвае последней в жизни. Город, по которому он много лет водил трамвай, напоминал ему огромный кроссворд, который никогда не будет решен до конца.

Занятый подсчетом предполагаемой наличности в карманах пассажиров, вагоновожатый Марко Николич 18 августа 1998 года в 10 часов 45 минут утра проехал перекресток улиц Царя Душана и Змая Йовановича на красный свет и врезался в оказавшийся на его пути автомобиль. Слишком поздно затормозив, он вылетел со своего сиденья и, пробив головой лобовое стекло, погиб на месте, успев пересчитать всего лишь треть воображаемых денег.

Квартиры картину несчастного случая наблюдала с балкона своей госпожа Даница Стойкович, в девичестве Николич, которая вышла срезать сухие листья с росших на ее балконе цветов. Спустя полчаса она рассказывала обо всем увиденном резчику стекла Николе Марковичу, в чью мастерскую зашла забрать рамку, в которую тот вставил стекло и куда она намеревалась поместить фотографии своих потомков и предков. Резчик стекла, Никола Маркович, разумеется, ни на мгновение не задумался над тем, что вагоновожатый, о печальной судьбе которого ему только что рассказала госпожа Стойкович, мог бы иметь дело с совершенно иным цветом светофора, если бы тем утром не задержался на остановке, поджидая, пока он, Никола Маркович, перебежит улицу Царя Душана. Резчик стекла, Никола Маркович, вообще не помнил ни о том, как он этим утром перебегал улицу, ни о любезности дожидавшегося его вагоновожатого.

Читать дальше