Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

— Так и быть, Женя. Возьмём.

— Почему «так и быть»? Если это одолжение или из жалости, то я откажусь сама. А я-то шла к вам… — Её голос дрогнул.

— Не знаю, что вы там подумали, Женя. Не одолжение и не жалость, а как раз совсем другое имелось в виду. Вы не обижайтесь, я буду откровенным. Хорошо?

— Это меня и привлекает в вас.

— Как вам сказать. На пароходе я вас недолюбливал. В дороге злился. На Молтане жалел, а на сплаве уважать начал. Вот это и даёт вам право на некоторые привилегии. Другую ни за что не взяли бы.

Женя ушла радостная.

— Странная, а помочь надо, — проговорил Юрий и засмеялся — Придётся начинать строить. Пообещали, ничего не поделаешь.

Белоглазов промолчал, а Николай поднялся и вышел, забыв попрощаться.

Гермоген ещё затемно ушёл проверять ловушки. Колосов удивился, найдя на столе кусок сахару и отварную оленину. Трогательна была эта забота. Юрий сидел за столом, нарезая тонкими пластиками кусочки мяса, посыпал солью и с наслаждением подолгу жевал, стараясь продлить удовольствие, Это была первая дань признания. Первый подарок. Добрый старый ворчун. Он, наверное, и не представлял, сколько радости принёс вниманием.

— Юрка! Кунгасы! — крикнул Николай, приоткрыв дверь, и, не входя, умчался на берег.

Не часто приходят кунгасы в этот отдалённый уголок. Люди бросают всё и бегут на берег.

Из-за поворота реки вытянулась цепочка чёрных точек. Вот она приблизилась, и уже можно было различить людей. Толпа ожидающих хлынула на галечный откос. Юрий, как старожил, первым бросился в воду, поймал выброску и выбрал причальный конец каната.

— Взяли! Подёрнули! Подхватывай! Давай! — неслись по берегу весёлые крики. С визгом скрипели кунгасы, обдирая днища о камни. Каждый стремился помочь.

Люди выходили на берег грязные, худые, измученные, обросшие. Все ясно представляли, как был тяжёл осенний сплав. Их подхватывали, брали вещи и заботливо уводили в посёлок.

Скоро появился и Краснов. Его зелёная шляпа показывалась то у одного, то у другого кунгаса, а весёлый, ободряющий голос то и дело прорывался в общем шуме. Когда приехавшие разошлись по посёлку, Краснов подошёл к Колосову и шепнул:

— Дела, брат, плохи. Разгружать некому. Рабочие в лесу рубят бараки. Надо что-то предпринимать. — Он. посмотрел на штабеля груза в кунгасах. Колосов, не долго думая, взвалил на спину тяжёлый мешок и крикнул на весь берег:

— Ну, по двести пятьдесят килограммов на нос. Кто смелый, за мной!

— Правильно придумал, парень! А ну, подбрось! — громко проговорил Краснов и уже с Ящиком на спине побежал нагонять Колосова. Один за другим потянулись люди с Ящиками, мешками, тюками…

— Поберегись! Подкинь!

Пришли люди из посёлка. Непрерывная вереница тюков потянулась к складу.

— Михайло Степанович! Брось! Что, не управимся и без тебя? — остановил Краснова бородатый таёжник.

— Чем же я хуже других? Ты это что, Михеич? Думаешь зимой меня не кормить? — засмеялся он и, столкнув на затылок шляпу, подхватил новый Ящик. Таёжник проводил его добрым взглядом.

Люди не расходились, ожидая запоздавшие кунгасы, но вот показался и последний. Юрий заметил что-то знакомое в фигурах двух парней.

— Краевский! Мишка Могилевский! — радостно кинулся он в воду. — Наконец-то! Думал, и не приедете, — говорил он, помогая вытаскивать вещи. Мишка суетился, шумел, метался, собирая узлы. Спокойный и серьёзный Игорь молчаливо оглядывал посёлок.

— А где же лаборатория? — спросил он и спрыгнул на берег.

— Валерку забыли! — спохватился Мишка и принялся разбрасывать груду брезента. Под ней оказался громадный человек. Красноармейский шлем сполз с головы, открыв толстые складки на шее. Плащ лопнул по швам, и в прорехи проглядывал серый шерстяной свитер. Телогрейка лежала под головой. Человек издавал носом трели и лениво отмахивался пухлой рукой от настойчивых усилий Могилевского.

— Валерка! Среднекан, приехали! Да вставай, чёрт толстокожий! — орал он в самое ухо, встряхивая его что было сил.

— Отстань, Мишка. Могу осерчать, — пробормотал человек, повернулся на другой бок и натянул на голову телогрейку.

Колосов замер от удивления.

— Не может быть. Неужели приехал? — бормотал он растерянно, не решаясь сдвинуться с места.

— Не возись, бесполезно. Зачерпни полный и вылей за шею! — Краевский бросил Мише котелок.

— Валерка! Морда! Да ты ли это? Не может быть! — захлебываясь от восторга, встряхивал его Юрий.

— Юрка! Не ждал? А я вот взял и прикатил. Давай чмокнемся. — И, не вставая, облапил Колосова.