Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

Анатолий попросил переложить весь груз на корму, и кунгас, задрав нос, легко заскользил по течению. Шулин плыл правей. Казалось, что его кунгас летит по воздуху, еле касаясь днищем косматых волн. Но вот он выскочил на белый хребет порога, подпрыгнул и скрылся за седым валом.

Колосов посмотрел на скалу. Она быстро увеличивалась. Сейчас в лепёшку… — мелькнула мысль. Космачёв и Анатолий не отрывали глаз от порога. Юра не успел и посмотреть на скалу, как раздался треск, дно заскрипело, хлынувшая вода больно ударила по лицу, заливая рот и глаза. Но он тут же почувствовал, как кунгас начал падать.

Тонем? Нет. Оказалось, это давила на брезент вода. Спинами оттеснили водяной груз и выглянули через борт. Высокий вал и скала медленно удалялись. Они плыли по тихому плёсу омута кормой вперёд. Анатолий так и стоял на корме, держа в руке очки и вытирая мокрым рукавом стекающую с головы воду.

Ни людей, ни кунгаса Шулина не было видно. Чуть позже они рассмотрели под берегом чёрные точки голов. Когда причалили, Шулин и его люди были уже на берегу и таскали для костра, топливо. Кунгас их разбило о камни, течение вынесло на тихую воду.

Через скалу по методу Белоглазова провели и остальные кунгасы. Рузов прибыл с последним. Он и тут хитрил и выжидал. Парни пошли посмотреть на его вид. Он всё ещё продолжал сидеть в кунгасе.

На берегу их встретила Женя с осунувшимся, но радостным лицом.

— Толя, вас давно разыскивает начальник сплава.

— Меня? Разыскивает Шулин? Ну кто бы мог подумать? — Он удивлённо вытянул лицо.

— Вы сегодня герой. Все о вас только и говорят. Вот и Шулин хочет вас поблагодарить.

Белоглазов покраснел и сразу засуетился.

— Говорят? Благодарить? Тоже нашли героя, — пробормотал он и, схватив сумку и молоток, умоляюще посмотрел на девушку. — Женя, скажите, что меня нет, ушёл. — И юркнул в кустарник.

— Эй, хлопцы, к начальнику сплава! — крикнул от лоцманской палатки Космачёв.

Около Шулина стояло человек десять с пустыми мешками. Недалеко с палочкой в руках похаживал Рузов.

— Надо принести продовольствие из лабаза, — как всегда коротко, пояснил Шулин и, вскинув за плечо ружьё, быстро пошёл к густому лесу.

Лабаз увидели лишь тогда, когда на него натолкнулись вплотную.

Шулин предостерегающе поднял руку и быстро оказался у сруба.

— Давай сюда! — Его седая голова, мелькнув над зелёным дёрном крыши, скрылась в лабазе.

Железная скоба крайнего бревна, служившего лазом, была отогнута, а бревно отвалено в сторону. От угла, засыпанного мукой, разбегались в разных направлениях тропинки со следами крупчатки.

Внутри лабаза всё было перевернуто. Консервные банки смяты, проколоты и высосаны. Вместо компота — косточки. Ничего целого. Даже махорка и папиросы были смяты, вытрушены и рассыпаны.

— Разграбили? Кто же это так бессовестно?

— Хозяева тайги забавлялись. Всё возможное собрать, переписать, учесть потери по документам. — Шулин показал на бумажки, приколотые на гвозде, и поднялся. — Пойдём по следам, может, что-нибудь найдётся и на нашу долю.

Всюду белели обсыпанные мукой стволы деревьев, а под ними валялись разорванные и выколоченные мешки. На припудренной земле чернели большие и маленькие следы медвежьей семейки. Рузов уже бегал с мешком и выбирал пригоршнями из белых бугорков муку, перемешивая остальное с землёй.

Шулин резко остановился, опёрся на ствол ружья и, сдерживая раздражение, зло засмеялся:

— Дерьмо! Какое же редчайшее дерьмо! Что с ним делать? — Он тихо подошёл к бухгалтеру, ползающему на коленках, и взял его за воротник. — Может быть, любезный, разъяснишь товарищам, что ты тут делаешь?

— Я? Собрал немного для женщин, — запинаясь, пролепетал тот и, облизнув усы, втянул в плечи круглую голову.

— Для женщин? Да ты ещё и лжец!

Шулин позвал Космачёва.

— Возьми эту муку, — не оборачиваясь, показал он на бухгалтера, — раздели на три части. Одну оставишь в лабазе, остальное разделишь между больными и женщинами. Всё, что удастся собрать, поделишь таким же порядком. — Он нахмурился. — Что есть у нас из продовольствия, включая неприкосновенный запас?

— Два Ящика тушёнки, сыр, шоколад… — начал перечислять лоцман.

— Половину всего оставить в лабазе. Сколько соли? Остался ли спирт?

— Соли с полфунта. А спирт только ваш.

— Оставить всё.

— А как же мы? Пять дней сидим на одной рыбе, — проговорил пожилой строитель.

— А как же они? — Глаза Шулина возмущённо блеснули. — Может быть, больные, голодные, рассчитывая на этот склад, доплетутся. Погибать им тут? До населённых пунктов ещё сотни километров.