Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

Юра скорей сунул одну ногу в одно ведро, другую — во второе. Человек принёс снегу и поставил рядом.

— Снег надо в воду. Вот сюда. Может быть, вы догадаетесь помочь? Ноги то у меня ведь две, чёрт возьми, — простонал Колосов.

Человек присел на корточки и стал повторять всё, что делал Юра.

— Как всё это понимать? Откуда вы взялись? — Юра хотел ответить, — но закусил губу от боли. В пятки словно заколачивали гвозди.

За дверью снежной пристройки скрипнули половицы, и донёсся тихий женский голос.

— Константин Иванович, кто у вас? И Что там за шум?

— Тут гражданин какой-то. С ним неладно, — ответил тот.

Теперь боль докатывалась до колен, так что замирало сердце. Испуганный крик Вали вывел Его из Оцепенения.

— Юра? Ты? Что такое? Ой, ноги! ахнула она и бросилась к вёдрам. Её руки скользнули вниз, потом вверх, снова вниз и быстро-быстро пробежали по всей ноге, прощупывая кожу…

Юра почувствовал Её пальцы. Значит, серьезного ничего. Только кости продолжало разламывать, но уже глуше, и можно было терпеть.

— А ну, подними их из воды. Вот так. Кажется, благополучно. Ой, как же я напугалась! Ну как?

— Да вроде полегчало. А у тебя найдётся что-нибудь надеть?

Валя побежала и принесла меховые носки.

— Ну, а теперь надевай и рассказывай!

И Юра рассказал, как всё получилось.

— Ой, Юра, Юра, — вздохнула она и, не договорив, открыла дверь в свои комнаты. — Пойдём, я тебя уложу. Там тепло. А Константин Иванович сходит в посёлок и принесёт спирт. Дома, к сожалению, нет.

— Зачем беспокоить людей? Уже поздно. Не надо, Валя.

— Нет, надо. Сейчас обязательно надо, — перебила она Его упрямо. — А кроме всего, ты мой дорогой гость.

— Ну уж сразу и дорогой! — Ещё как посмотрит на моё вторжение твой благоверный?

Она вспыхнула.

— Я здесь — хозяйка. А Константин Иванович мой друг и меня балует, — добавила она мягко и взяла Юру под руку. Пошли, пошли…

В комнатах было тепло и уютно. Широкая тахта, стол, четыре стула. Шторки, скатерть. Несколько медвежьих шкур на полу. За чуть приоткрытой дверью ещё небольшая комнатка, очевидно, спальня! Виднелся туалетный столик, настольная лампа с самодельным абажуром и угол кровати.

Валя принесла одеколон и велела снять носки. Кожа горела, как после горчичников. Валя устроила Его на тахте.

— Сначала согрейся, а потом будем ужинать, — улыбнулась она и, выйдя на кухню, захлопотала у печки. Было слышно, как мужчина принёс дрова, погремел дверками печки и так же молча вышел. Его шаги проскрипели за стеной и затихли.

А вдруг войдёт Корзин, увидит Его в комнате, да Ещё в постели? Но, видимо, Корзин куда-то уехал и во всём домике они были одни с Валей. С той, о которой столько думано, перегадано. В голову лезли всякие мысли. А вдруг подойдёт, сядет рядом, вот сюда с краю. Его охватило какое-то странное чувство робости.

Так и Есть. Хлопнула наружная дверь. Валя выключила свет и прошла в соседнюю комнату. Там вспыхнула настольная лампа. Потом она отдёрнула в углу драпировку и прикрыла дверь.

Юра закрылся с головой. Удары сердца заглушали звуки ходиков на стене. Но вот донёсся Её тихий голос. Она что-то напевала себе под нос. Простучали каблуки, и он почувствовал, как она села на край кушетки.

— Юра, та спишь?

— Нет. Просто дремлю, а что?

Она не ответила. Упала одна туфля, потом другая. Он открыл глаза. Подобрав ноги, Валя сидела совсем близко. Она была в Японском кимоно с огромными розами, такая красивая и румяная, как цветы на халате.

Его обожгло. Казалось, нечем было дышать. Он молчал, боясь, что голос Его выдаст.

— Ну, как ноги? — Она отбросила угол одеяла и сдёрнула с него чулки. — Хорошо. Даже кожа не сойдёт. Ты сильный, крепкий, хороший. Ох, Юрка, Юрка, — вздохнула она и, пряча глаза, уткнулась лицом в Его плечо.

— Валя, да ты Что?

Юра замер. Её дыхание уже достигло Его губ. Он слышал, как стучало Её сердце. Ещё один миг….

А Женя? А Корзин, да и сама Валя? По-подленькому, с оглядкой, исподтишка? Нет, нет… — Юра вскочил и не узнал своего голоса.

— Ну не мерзавец ли я? Ах, Валя, Валя. Ты и не знаешь, чего я хотел! Да как я мог подумать?

Валя растерянно протянула к нему руки и беззвучно заплакала, вздрагивая всем телом.

Юра включил свет, руки не слушались Его. Он увидел Её подведённые брови, чуть подкрашенные губы и сразу успокоился.

— Мне пора. Ты можешь дать мне что-нибудь на себя? Своё я сбросил.

Она поднялась.

— Ну вот и всё. Прогорело, потухло, и, кажется, осталась Едкая зола, — она деланно улыбнулась. — Ты прав. Сейчас поужинаем, и можешь идти.