Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

Грузовик Едва держался. Только тронь — разрушится лёд, и всё. Ждать ночи, вода размоет пролом? Чёрт знает, что делать? — раздумывал Юра.

— Машину отцепить и оставить, а ночью пришлём людей, пусть сделают, что возможно. Колонну сдать назад и у берега развернуть. Пока совсем не отрезало, добираться до Сеймчана, — раздался за спиной спокойный голос. Юра оглЯнулся. За ним стоял Урмузов.

— Бросить машину и обратно! Да вы что? — вспыхнул Юра.

— Бросить одну, дабы не потерять все. Колонна прошла меньшую часть пути. Опасных мест не было, вернуться сумеем. Летом машины отправим пароходами. Я лично оставлю такое распорЯжение.

— Вы, товарищ Урмузов, пока только пассажир, — заметил Колосов.

— Нет, я не только пассажир. Я Ещё гражданин и старший товарищ. И не могу позволить вам беспричинно рисковать народным достоянием.

Колосов обозлился:

— Вот что, старший товарищ. Это вам не пароход, и помалкивайте. Машины мы не бросим и поедем только вперёд. Провалятся, будем рубить до берега лёд и тащить. А вы с этой минуты будете работать, как и все. Понятно?

— Вас предупредили. Случится беда, придётся строго ответить. Я дам подтверждение о гибели машин по вашей вине.

— Кому же это?

— Кому следует. Я, как бывший работник политчасти Дальстроя, несу ответственность…

Юра не стал слушать и подошёл к водителям. Прохоров, как видно, слышал разговор и высказал своё мнение.

— Чернуха. Проехали больше половины. Спидометр у меня в порядке. Да и какой дурак бросает то, что Ещё не утонуло? Возвращаться назад? А чего мы там позабыли? Да мы Её сейчас как милую. Вон сколько лиственниц. Свалим подлинней, уложим рядом. А сверху под-сунем жерди — будут у нас накаты. До вечера вырубим объезд стороной, перегоним колонну. Выудим «утопленницу», возьмём на буксир и по брёвнам через пролом. Вот и вся недолга.

— Прохоров правильно предлагает. Мы тут продумали всё. Чего терять время? Пошли, — загалдели парни, вытаскивая из кузовов топоры и пилы.

Урмузов пошёл к машине, но Юра Его окликнул.

— Вы, старший товарищ, берите топор и помогать.

Урмузов молча подчинился.

К вечеру «утопленница» была спасена. Урмузов по-хозяйски прошёлся и поднял руку:

— Товарищи, спасибо за героизм! За пролетарскую преданность делу! — начал выкрикивать он. — Я сообщу в политчасть. Ваша работа будет отмечена приказом по главку! Спасибо вам всем! — И уже совсем тихо закончил — В том и сила большевиков, что они умеют признавать ошибки.

…Утром ветер угнал тучи, выглянуло солнце. Сразу стало тепло. Плотники сбросили куртки, снова взялись за топоры. Фомин попрощался с прорабом и направился в каменный карьер.

У подвесного моста он увидел Каца.

— Сергей Константинович, быть вам богатым: не узнал, — ещё издали закричал он, — Вы куда, в карьер? Пойдёмте вместе, мне тоже надо подобрать подставку под печь! Тороплюсь на лесоучасток.

Фомин насторожился. Со дня приезда Аллы Васильевы он переживал чувство стыда и тревоги. Ему казалось, что все знают о Его связи с Левченко, осуждают и сплетничают за спиной. На каждом партийном собрании он со страхом ждал, что кто-нибудь выступит и потребует разъяснений. Кроме всего, и Алла Васильевна вела себя странно. То целыми днями не выходила из своей комнаты, то вдруг забирала чемоданчик с лаками для ногтей и уезжала на прииски.

Сергей несколько раз деликатно намекал, в какое сомнительное положение она ставит Его. Алла Васильевна мило улыбалась и свои поездки объясняла скукой и нежеланием вызывать разговоры в посёлке. Фомин против веления совести старался, как мог, помочь Ей закончить дела, лишь бы скорее выпроводить Ее из Оротукана.

Озабоченный вид Каца вызвал у него новую тревогу. Что Ещё могло взволновать Исаака, кроме проживающей в его доме Аллы Васильевны?

— Вы что-то хотите сказать мне?

— О чём Ещё может говорить Кац, Если не о своих болячках. Скоро приезжает семья, надо подготовить хату и всё такое.

— Алла Васильевна заканчивает свои дела и должна скоро уехать, — успокоил Фомин старика.

— Жить ей тысячу лет. Не женщина — мармелад. А вот только где сладко, там и мухи, а где мухи, там нехорошие следы.

Фомина ударило в жар. Исаак что-то недоговаривал.

— Что? Что такое? Да говорите Ясней! — остановился Сергей.

Кац торопливо полез в карман. Потом вытащил небольшую тряпочку и подал Сергею.

— Посмотрите, что это, по-вашему?

Сергей увидел жёлтую крупинку с чечевичное зерно. А когда положил на ладонь, почувствовал её тяжёлый вес.