Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 3

— На то и соревнование, всякое может приключиться, — растерянно заметил высокий парень, видно, капитан.

— Каждое выступление — только победа. Что, думаете, я вас за так кормить буду? Попробуйте только проиграть — так всей командой прямо в забой и до следующей весны. И в посёлок заехать не разрешу. Вот так голышом, в трусах, и закатаю.

У чуркоразделочного завода стояло десяток машин. Газогенераторные заправляли бункера и брали в запас. Бензиновые набирали чурки для печек. Дорожники открыли проезд до Алдана и связали Колыму зимником с Якутской трассой. Управление формировало первую колонну на Якутск.

У проходной Юрий встретил Копчёного, тот шептался с Шайхулой.

— Ты чего не работаешь? — спросил Юрий Копчёного.

— Машину поставил в ремонт. Сто двадцать тысяч накрутил, не тянет. Колечки сменю. С автобазой договорился, буду сам помогать. Если понадоблюсь, скажите Шайхуле, он знает, где стою, позовёт.

— Ну, Если надо, ремонтируй, — согласился Юрий.

Копчёный дошёл до калитки, остановился, как бы собираясь что-то сказать, но раздумал и быстро вошёл в проходную.

В конце смены к Колосову зашёл Шайхула. Правая рука Его была замотана полотенцем.

— Обжёг чугуном, засорил и воспалилась, — пояснил он, поглаживая руку. — Дойду до стационара. Если завтра не вернусь, не беспокойтесь. В цехе порядок. — Он потоптался, помял под полотенцем кисть руки. — Может, задержусь, тогда зовите немца Габерла. Он всё знает.

— Позвонить Нине Ивановне? — потянулся к телефону Юрий.

— Зачем? Старая знакомая, крестником Ей прихожусь! Так что в случае задержки пусть нарядчик позвонит в лагерь. Направление брать не буду, у меня пропуск круглосуточный.

Шайхула забросил за плечо узелок. Колосов прошёл с ним вместе до склада, и тот лениво побрёл по тропинке к Берелёху. Дорога в стационар проходила по льду речки.

На складе грузили машину. «А ведь управились», — подумал Юрий. Сначала казалось невозможным освоить и изготовить столько деталей. Осилили. Газогенераторы бегают по трассе, покачивая бакенбардами бункеров.

Грузчики закрыли борта и ушли в конторку склада. Лаврова связывала фильтры грубой очистки и укладывала их в ряды на стеллажах. Водитель высыпал в бункер мешок чурок, захлопнул крышку, спрыгнув, с хохотом обнял девушку. И вдруг отпрянул, схватившись обеими руками за лицо.

— С ума спятила, дура!

— Умный, так не лезь! Я тебе не курица!

Парень стоял у стойки навеса и вытирал лицо подкладкой шапки.

— Эх ты, телок-сосунок! Да куда тебе? Под носом сначала вытри!

— Телок, говоришь? Сосунок, значит? — с обидой пробубнил парень. — Поглядим! — стремительным рывком он бросился к девушке. Мелькнули тени на стеллажах, и за Ящиками началась борьба.

О Марине рассказывали как об отчаянной сорвиголове. Не задумываясь, она пускала в ход всё, что попадало под руку. Говорили, что она избила охранника, когда лагерь выводили на заготовку Ягод. Запустила чайником в старосту и только чудом не обварила. Она постоянно ночевала в карцере. Лагерницы Её побаивались.

— Что, получил? Приласкался? — услышал Колосов голос Лавровой и беззлобный смех.

— Кобыла, потаскуха лагерная! Тварь!

— Да ты Ещё и так? Так на тебе! На! — в голосе Марины звучал гнев.

Из-за Ящиков, пригибаясь до земли, выскочил водитель. Одной рукой он закрывал голову, а другой — лицо. За ним бежала Лаврова и била Его железным прутом…

— Лаврова, прекратите! — крикнул Юрий, так как вышло, что заступаться надо за парня. — Дикость, варварство! — ругал он Марину.

Она остановилась.

— А меня кто жалеет? Лагерная девка, значит, каждому всё позволено.

Парень уже сидел в кабине. Щека в крови, лоб разбит, глаз затёк.

— Комедь! — ворчал он, и нельзя было понять, сердится или удивляется.

Лаврова подошла и сунула Ему шапку.

— Возьми! Поросёнок ты, поросёнок!

В открытую дверь конторки выглянуло хмурое лицо грузчика.

— Эй, девка! Иди проверь накладные. Погрузку закончили. А то вдруг чего не хватит, опять устроишь скандал.

Марина поправила лохматую шапку на голове и убежала в конторку.

В дверь настойчиво стучали. За окном простуженно завывала пурга. Её порывы, казалось, проникали сквозь стены. Батарея слегка парила.

— Брат Юрка! Ты верно считаешь, что мне тут весело? Чёрта с два! Не откроешь, я могу и плечом! — послышался скрип замка, треск досок, и дверь зашевелилась.

— Валерка! — Юрий вскочил, сбросил крючок и снова забрался под одеяло.