Нина Боуден: Дочь ведьмы

- Уверен, что он передал их мистеру Кемпбеллу. Но его пока не удалось найти. И драгоценности тоже.

- Потому что их нет и не может быть? Вот что ты думаешь на самом деле, - сказал Тим скорее нейтрально, чем грубо. Он говорил об этом так, словно утратил ко всему интерес, помолчал, откинулся на подушки и посмотрел в окно.

- Обломки лодки удалось найти?

Отец замялся, но потом начал рассказывать о том, как организовали спасательную группу. Лодку пытаются отыскать, но пока из этого ничего не вышло. Лицо Тима оставалось спокойным. Мистер Хоггарт прочистил горло, а потом добавил, что и тело мистера Смита тоже пока не найдено.

- И если драгоценности были при нем, то они тоже похоронены на дне моря. Как и бриллиант Бьянки, - добавил мистер Хоггарт, - у нее его не оказалось.

Слова "если он только был у нее" вертелись у него на кончике языка, но он не произнес их вслух:

- Наверное, его смыло волной.

Мистер Хоггарт замолчал, думая уже не о бриллианте, а о маленькой девочке. Когда он приехал, Бьянки уже не было в отеле. Но о ней ему рассказала миссис Хоггарт. Девочка не произнесла ни слова. Она не выпускала руку Энни Макларен и молча смотрела на нее. И старая женщина попросила мистера Тарбутта отвезти их в "Луинпул".

- А разве они могут жить там? - спросил вдруг Тим. - Я имею в виду, он с трудом заставил себя договорить до конца. - Это ведь был дом Смита?

Мистер Хоггарт пальцем поправил очки на носу и с беспокойством посмотрел на сына. Он старался говорить о кораблекрушении будничным тоном, как о некоем свершившемся факте, потому что это было лучше, чем делать вид, будто ничего не случилось. Теперь он подумал, а правильный ли он выбрал тон? Тима нельзя обвинить в том, что мистер Смит утонул. Такую напраслину мог возвести на себя только чрезвычайно ранимый человек. Разве его сын принадлежит к ранимым людям? Не считая его таковым, мистер Хоггарт очень часто был невнимательным и нечутким. Ему стало не по себе при мысли об этом. Он хотел поговорить с сыном о Смите, но не знал, с чего начать. Поэтому, широко улыбнувшись, заговорил неестественно бодрым тоном совсем о другом:

- Я думаю, что нам надо устроить завтра пикник. Дженни мечтает снова побывать в пещере, продемонстрировать нам то место, где она показала себя такой героиней. У нас есть еще один день до прихода парохода, и мистер Тарбутт пообещал отвезти нас туда на лодке. Как тебе эта идея? Нравится?

- Нравится, - Тим говорил с таким видом, словно речь шла о том, чтобы посетить исторический музей. А после короткой паузы добавил: - Не старайся меня развеселить. Я знаю, что не виноват в смерти мистера Смита. Как ты обычно говоришь, разумом - я понимаю, только в глубине души... - он помолчал. - Но я хотел спросить у тебя совсем о другом. Если он погиб, где будет жить Бьянка?

- Мистер Смит оставил завещание, - сказала Энни. Она сидела на кухне, а Бьянка лежала на скамье напротив нее. - Полицейский нашел его вчера, когда обыскивал комнаты, перевернув все вверх дном. Так что дом принадлежит тебе, моя дорогая.

Бьянка даже не шевельнулась. Она смотрела на огонь с безучастным видом.

Энни вздохнула:

- Во всяком случае у нас есть крыша над головой, хотя она кое-где прохудилась. Я буду получать пенсию. И кое-что мне удалось накопить. Так что нам хватит на жизнь.

В комнате наступила тишина, которую нарушало только потрескивание дров в камине и тиканье часов на стене.

- Я разговаривала с миссис Хоггарт, - продолжила Энни. - Очень хорошая и очень образованная женщина. Она сказала, что тебя надо отправить в школу. Сначала ты будешь ходить в школу здесь, а потом поедешь в Труль. Ты довольна?

В глазах девочки промелькнула какая-то искорка, но тут же погасла. Энни посмотрела на Бьянку, и сердце ее защемило от жалости к ней.

- Тебе прислали массу всяких вещей. Мистер Дункан привез нам чудесного цыпленка, масло и фунт чая. А мальчик Финдландов - он приходил сегодня утром - принес шоколадку.

Многие незаметно оставляли свои дары у задней двери. Другие послали их с Дунканом, когда тот отправился на своем фургоне в "Луинпул".

Бьянка не выказала интереса ни к чему. И не проглотила ни кусочка. Казалось, ей вообще ничего не хочется, кроме одного: чтобы Энни оставалась рядом. Старая женщина просидела всю ночь и даже спала в кресле, пока Бьянка стонала и металась. Энни устала и измучилась из-за того, что девочка ни на что не отзывалась. И по ее мягким морщинистым щекам вдруг покатились слезы.

Какое-то время Бьянка продолжала лежать неподвижно, глядя в сторону, и хмурилась. Словно хотела убедить себя в том, что не делает ничего плохого. Потом коротко вздохнула, соскользнула с постели, подошла к старушке и обняла ее. Вернее, обнять ее она бы все равно не смогла: Энни была для этого слишком полной - просто прильнула и прошептала ей на ухо: