Нина Боуден - Дочь ведьмы

- Ничего уже нельзя сделать? - послышался сзади мужской голос.

Тим обернулся. За его спиной стоял полицейский. Из-под плаща виднелась его пижама в красно-белую полоску. Он обращался к Тарбутту, который в ответ только помотал головой.

- Его уже давно смыло. Вся лодка залита водой.

Полицейский сглотнул. И Тим понял, как сильно он побледнел, потому что шрам на щеке казался темнее, чем прежде.

- Не думал, что он такой глупец, - сказал полицейский. - Выйти в море в такую погоду...

- Все, она треснула! - крикнул кто-то, и стоявшие, словно по команде, подались вперед. Будто волна прошла по толпе.

Громадный пенистый вал накрыл остатки лодки, которая по сравнению с ним казалась ореховой скорлупкой.

И только после этого Тим увидел Бьянку. Она тоже стояла на берегу, чуть в стороне от группы рыбаков. И в тот момент, когда он заметил девочку, она бросилась вперед. Тим спрыгнул с утеса и полетел как стрела, выпущенная из лука, забыв про боль в лодыжке. Он звал ее по имени. Он кричал так, что легким стало больно. Но Бьянка не обернулась.

Глаза всех стоявших на берегу были устремлены на утонувшее суденышко. И никто, кроме Тима, не видел Бьянку. Она успела зайти в воду довольно глубоко, прежде чем Тим добрался до ближайшего рыбака и дернул его за рукав.

- Она утонет! - крикнул он. - Она же тонет!..

Мужчина недоуменно повернул голову в ту сторону, куда указывал Тим, и из его горла вырвался крик. Мощная волна обрушилась на девочку. В первый момент она полностью исчезла из виду. Но потом волна откатилась назад. Ее не унесло в море. Она осталась на камне, хватаясь за него. Бледное лицо было обращено к толпе. Рыбак оттолкнул Тима и бросился к девочке. Он уже почти добрался до скал, когда навстречу ему уже понесся очередной вал.

- Веревку! Бросайте веревку! - крикнул кто-то.

Одна из женщин закричала тонким, пронзительным голосом, похожим на свисток паровоза. Следующая волна накрыла скалу, за которую держалась девочка, и она скрылась из глаз.

Тим почувствовал приступ дурноты. На берегу началось столпотворение. Кто-то бежал, кто-то голосил. Плотные фигуры выросли перед ним, и он не мог видеть, что происходило в море. Кто-то толкнул его, пробегая мимо. Он упал на песок и остался лежать. В рот ему забился песок. А в голове билась одна страшная мысль: "Это моя вина!" Если бы он ничего не сказал полицейскому, если бы он не начал допрашивать Бьянку вечером, ничего этого не было бы.

Кто-то наклонился к нему и помог подняться. Это был полицейский. И вдруг что-то словно взорвалось в голове Тима. Ослепнув от гнева, он ударил полицейского головой в живот и закричал:

- Уходи! Уходи! Ненавижу тебя!..

- Успокойся, старина! - сказал полицейский. - Все в порядке... все в порядке...

Он взял Тима за плечи, резко развернул его лицом к заливу, так что он теперь мог видеть, как рыбак выходит из воды, прижимая девочку к себе. Несколько человек бросились ему на помощь и помогли выбраться. Он положил девочку на берегу.

Мокрые волнистые, словно водоросли, пряди, разметались по песку. Она лежала лицом вниз. Тарбутт склонился над ней. Тим рванулся в ту сторону, но полицейский взял его за руку и потянул назад. Снова вокруг Бьянки столпились люди, и Тим ничего не мог разглядеть. Полицейский продолжал крепко держать мальчика за руку, как это было только в глубоком детстве. Порыв гнева, охвативший Тима вначале, сошел на нет, когда ему показалось, что самое страшное осталось позади. Но теперь он почувствовал, как на него нашла волна отчаяния. Она умерла! И это его вина. Он был уверен, что Бьянка утонула и уже ничто не поможет ей, когда раздался женский возглас: девочка начала дышать!

Толпа задвигалась и зашумела, все оживились, услышав добрую весть. Кто-то передал одеяло. Бьянку подняли и завернули в него, как в кокон. Только голова ее покоилась на плече Тарбутта.

- Не плачь, - сказал полицейский. - Она пришла в себя.

Жители Скуапорта начали расходиться по домам. Лица их при утреннем свете были печальны и сосредоточенны. Одну жизнь спасти удалось, другую нет. И думая о Смите, каждый вспоминал о своих потерях: отцах, мужьях, братьях, сыновьях. В Скуа можно было по пальцам пересчитать семьи, где никто не утонул в море.

И только дети успели отойти от потрясения, которое все еще переживали взрослые. Совсем недавно они испуганно хватались за родителей. А теперь, когда самое страшное было позади, ребятишки начали собираться кучками, шептаться и хихикать. Никто не обращал на них внимания, никто не одергивал их. И когда все приблизились к городу, голоса их стали слышнее.