Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

— А у вас начальником Джули Джонсон? — спросил Руперт. Он знал Джули со времен войны. Джули тогда с десятью людьми пробрался в Дьепп, замаскировав свой катер под французский. Его схватили, он бежал повторил ту же проделку возле Шербура и потерял глаз. Теперь он носил живописную черную повязку.

— Да, но видеть тебя хочет совсем не Джули.

— А кто же?

Поль любил поражать своих собеседников: он с мальчишеским торжеством поглядел на Руперта.

— Твой старый друг, адмирал Лилл.

— Как, Он ваш начальник?

— Я знал, что удивлю тебя Но имей в виду: это строго между нами.

— Еще бы! — сказал Руперт. Адмирал Лилл был близким другом его отца и еще более близким — матери. Руперт знал его с детства. Это был очень застенчивый человек с бледно-голубыми глазами, которые как-то ласково мигали от смущения. Руперт с ним сталкивался в разные периоды жизни: мальчишкой, потом — молодым человеком, сначала в Афинах, затем во Франции и Англии, а позже во флоте. Лилл работал в морском штабе с 1926 года и относился к Руперту неизменно дружески, хотя они редко встречались и не допытывались друг у друга, чем каждый из них занимается.

— Ну, как? — спросил Поль. — Пойдешь?

Руперт понимал, что не может отказаться, к тому же он был заинтригован. Когда Поль сказал ему, что штабная машина с шофером отвезет его и привезет обратно, он согласился.

— Вот и отлично! — воскликнул Поль, и они поднялись. Поль потрепал за уши ласкавшегося к нему Фиджа. — Прекрасный спаниель, Руперт. Но у этих спаниелей вечно болят уши. Сколько ему?

— Четыре года.

— Славный пес, — повторил Поль. — И здоровый.

— Каждое утро даем витамины.

Руперт пошел сказать Джо, что едет с Полем в адмиралтейство и вернется часа через два.

Но они поехали не в морской штаб, а в белый дом на той стороне Сент-Джеймс-парка, где расположены казармы. Пройдя пешком метров сто от главных ворот парка, они постучали в дверь красивого особняка восемнадцатого зека с эркерами. Их впустила горничная, и они поднялись по великолепной белой лестнице на второй этаж. В проходной комнате сидел Джули Джонсон со своей черной повязкой на глазу, а в следующей — собственно, это была роскошная библиотека с огромным окном, выходящим в парк, — адмирал Дж. Б. Лилл. Волосы у него теперь были совсем серебряные, и весь он словно усох, стал меньше ростом; к тому же в первый момент он еще съежился от смущения.

— Привет, привет, Руперт! — Он широко улыбнулся.

— Привет, адмирал.

Они были рады видеть друг друга и обменялись крепким рукопожатием. Лилл сделал жест в сторону Джули, который провожал Руперта.

— Ты ведь помнишь Джонсона? — спросил он.

Это была теплая встреча старых друзей.

Через приоткрытую дверь Руперт увидел с десяток молодых женщин, работавших за столами стального цвета, заваленными книгами. Они были больше похожи на студенток, чем на сотрудниц особого отдела военно-морской разведки. Письменный стол адмирала тоже был завален книгами, картами, скоросшивателями и писчей бумагой. Одна стена комнаты была заставлена стеллажами с подшивками газет и журналами на иностранных языках.

Руперт помнил, что адмирал Лилл знал множество языков и был человеком очень образованным.

Они заговорили о том, как долго друг с другом не виделись: с Лиллом Руперт не встречался лет семь, а с Джули Джонсоном — восемь. Когда-то Джонсон увлекался охотой на лис и предлагал Руперту вместе купить несколько пони — для охоты, а может быть, и для игры в поло, от чего Руперт вежливо отказался.

— Ну как, купили вы пони? — спросил его теперь Руперт.

— Купил, — ответил Джули, — но они меня чуть не разорили. Я приобрел четырех пони, и выяснилось, что на мое жалование этих малышей не прокормить. Тогда я их продал за десятую часть того, что заплатил за них сам.

Джули, человек скромного достатка, держался с Рупертом суховато с тех пор, как этот богач отказался вступить с ним в дело.

— Скажите, чтобы нам принесли чаю, — попросил адмирал. — А теперь, Поль, раз вы доставили сюда Руперта в целости и сохранности, возьмите-ка всю эту ерунду, которую вы так старательно разбирали целое утро, и выкиньте в печку. Я вам крикну, когда мы кончим.

Лилл и Руперт остались одни.

— Как мама? — спросил адмирал.

— По-моему, прекрасно. Но я ее уже месяца два не видел.

— Вот, наверно, напугалась, когда ты остался там, на льдине.

— Ее не так легко испугать. Но все же она приехала к Джо.

— Знаю. Я хотел ее повидать, но был тогда не то в Монтевидео, не то где-то еще. Когда я там о тебе прочел, я был уверен, что ты выкарабкаешься, хотя толком не понимал, что с тобой произошло. Да и до сих пор не понимаю.