Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

Но Бендиго не появился. Нефть предпочитала не высказываться публично, даже в порядке самозащиты, нечего зря собак дразнить.

— Не знаю, как можно принимать этого человека всерьез, — сказала Пегги про Найя. — Я знала его, когда он был моложе, большего болвана трудно себе представить. Не мог сосчитать до десяти, даже на пальцах.

Фредди не отозвался. Он все еще ждал, что на экране появится Рандольф или Пинк Бендиго, но вместо них показали киноактрису с пышным бюстом, которая чуть было не утонула в Карибском море.

— Поставь какую-нибудь пластинку, Пепи, — сказал, поднимаясь со стула, Фредди. — Ту самую, битлсов — «Да, да, да». Она меня взбадривает.

Руперт и Джо как-то притихли. Я услышал, как Фредди сказал Руперту:

— Пойдем поговорим.

Они исчезли: по-видимому, встреча и была затеяна ради этого разговора, и хотя я перескажу его вольно, как уже не раз делал, уверен, что беседа шла именно так.

█

Фредди опьянел и порой терял нить этого неприятного объяснения. А может быть, он только притворялся — слишком уж неприглядной была его роль. Они сидели в уютном кабинете хозяина, где на стенах висели картины Брака, Шагала, Миро и Георга Гросса, — Фредди устроился в удобном черном кресле, под боком у него блаженствовал залезший в кресло скотчтеррьер. Фредди заговорил с шпионаже и шпионах.

— Большинство людей обо всем этом даже и не подозревает, — заявил он с таким видом, будто тщательно исследовал этот вопрос и пришел к неожиданным выводам. — А между тем факт налицо, верно? Все время кого-то арестовывают. Людей вовлекают в темные дела, и рано или поздно МИ-5 [19] Военная контрразведка. или кто-нибудь еще их разоблачает. Простодушная доверчивость! Вот в чем корень зла.

Что хотел сказать этим Фредди?

— Шпионаж — это не досужая выдумка, Руперт.

— Знаю.

— А чего онихотят, ты знаешь?

— От меня или от вас? — сухо осведомился Руперт.

— Лилл хочет, чтобы мы от тебя отделались. Совсем отделались, выставили со всех постов. Если мы тебя выставим, говорит Лилл, он позаботится, чтобы у тебя не было неприятностей и все обошлось без публичного скандала. Он имел в виду эту русскую. Она сможет уехать. Это очень умная женщина. В общем, ты сам все понимаешь.

— Да. Значит, цена, которую я должен заплатить, — уход из дела?

— Какая там цена? — вдруг протрезвел Фредди. — Это ультиматум. Они знают, что сейчас я не могу пойти на скандал. Понимаешь, мне не оставили выбора. Хотят свести с тобой счеты моими руками — а что я могу поделать?

— Ну, а если я не соглашусь? Что тогда?

— Он задержит твою русскую.

— Я не о том. Я спрашиваю, что тысделаешь, если я не приму ультиматум Лилла?

Фредди расстегнул пиджак и распустил галстук, словно ему стало душно.

— И не спрашивай, — выдавил он из себя.

— Почему? Я хочу знать, чего мне ждать от тебя, если я не уступлю Лиллу.

— Ничего хорошего ты от меня не жди, — угрюмо произнес Фредди. — Ровным счетом ничего. У меня сейчас слишком много поставлено на карту.

— Понимаю, — кивнул Руперт.

— Не буду тебя обманывать. Скандал погубил бы все, чего я добиваюсь. Сейчас я не могу рисковать. Не могу. Ты понимаешь мое положение?

— Понимаю. Но я думаю о своемположении.

— Сейчас я не могу рисковать, — с огорчением повторил Фредди.

— Ладно, — медленно произнес Руперт. — Не буду усложнять твое положение, Фредди. Ты мне ничем не обязан. Я уйду.

Руперт знал, что возражать бесполезно. Зачем?

— Но ты берегись, — добавил Фредди, — они от тебя не отцепятся.

— Больше они мне уже ничем повредить не смогут, — заметил Руперт.

— Как знать? — мрачно развел руками Фредди. — Я спрашивал Лилла, не все ли равно, завербовали тебя русские или нет, раз ты ведешь себя как надо.

— Положим, это не все равно, — проронил Руперт.

— Пожалуй. До чего же мне не хочется расставаться с тобой, Руперт! Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я так мечтал…

Руперт поднялся.

— Я могу лишь обещать тебе, — сказал Фредди, — что ты сможешь уйти пристойно. На этом я настоял.

— Какое это имеет значение?

— Имеет. Для меня. И для Джо.

Выходя из комнаты, Фредди добавил:

— Ничего, я еще посчитаюсь с этим старым ублюдком Лиллом. Да и Рандольфу припомню. Пусть только улетит твоя русская.

Они вернулись к нам в самый разгар веселья, оба были чем-то угнетены и молчаливы; всем стало ясно, что они приняли какое-то решение. А я понял, что каждый из них лишился чего-то дорогого для себя.