МИТЧ. Да уж, только вашими молитвами...
БЛАНШ. Но вы же видели, что здесь было раньше, до моего приезда. Ну, а теперь... посмотрите только! Не комната - игрушка. И уж теперь так и поведется, у меня на этот счет строго... Не знаю, с чем это смешивают... или прямо так? М-м-м... сладко. Очень сладко... Ужасно сладко... Ба, да это же ликер... ну конечно! Да, да, так и есть - ликер.
Митч только проворчал что-то.
Боюсь, вам он будет не по вкусу. Попробуйте все-таки, а вдруг понравится?
МИТЧ. Сказано вам было - не надо мне ничего из его запасов; сколько раз повторять! Да и вам нечего налегать, раз это его, а не ваше. Он и то уж жалуется, что вы набросились на его виски, как бешеная кошка.
БЛАНШ. Что за бред! И вы еще повторяете... вот уж чему никогда бы не поверила. Но я-то выше этого и не удостаиваю такое подленькое оговаривание даже ответа.
МИТЧ. Х-ха!
БЛАНШ. Что все это значит? Вы что-то задумали. По глазам вижу...
МИТЧ (вставая с постели). Что ж мы все сумерничаем?
БЛАНШ. А мне так больше нравится. В сумерках как-то уютней,
МИТЧ. Да я, кажется, так ни разу и не видел еще вас при свете.
Бланш беззвучно рассмеялась.
Ну да, ни разу.
БЛАНШ. В самом деле?
МИТЧ. Днем - ни разу.
БЛАНШ. И по чьей же вине?
МИТЧ. Днем вы не желаете показываться - все время так.
БЛАНШ. Да что вы, Митч, ведь днем вы на заводе.
МИТЧ. Но ведь есть же воскресенья. Сколько раз я вас звал в воскресенье погулять днем, и вечно у вас наготове отговорка. До шести вас не вытащишь, а там, глядишь, всегда найдется местечко, где света поменьше...
БЛАНШ. Сами вы что-то темните, Митч, - никак не возьму в толк, что у вас на уме.
МИТЧ. Да ничего особенного, Бланш. Просто я хочу сказать, что до сих пор так и не имел случая разглядеть вас по-настоящему. Так давайте-ка включим свет, а?
БЛАНШ (испугана). Свет? Какой еще свет? Зачем это?
МИТЧ. Ну, хоть вот эту лампочку под бумажным фонариком... (Срывает фонарик с лампы.)
БЛАНШ (ахнула и на миг словно онемела от ужаса). Зачем же так?
МИТЧ. А чтобы разглядеть вас как следует, без дураков.
БЛАНШ. Как-то даже и не верится... вы что, и правда решили поглумиться надо мной?
МИТЧ. А это не глумление - просто реализм.
БЛАНШ. А я не признаю реализма. Я - за магию.
Митч смеется.
Да, да, за магию! Я хочу нести ее людям. Заставлю их видеть факты не такимит как они есть. Да, я говорю не правду, не то, как есть, а как должно быть в жизни. И если тем погрешила, то будь я проклята именно за этот грех - ничего не имею против... Да не включайте же вы свет!
Митч подходит к штепселю. Включает свет и пытливо смотрит на нее, Бланш кричит, закрывает лицо руками. Он выключает свет.
МИТЧ (медленно, с горечью). А вы, оказывается, постарше, чем я думал, да ладно, это бы еще куда ни шло. Но все остальное... господи! Звон о старомодности ваших идеалов, эта баланда, которую вы тут травили все лето. Ну, что вы - не девочка, что вам уже не шестнадцать, я, конечно, и сам соображал. Но я был таким дураком и верил, что вы со мной играете без обмана.
БЛАНШ. А кто вам сказал, что я "играю" краплеными? Мой любящий зять? Вот кому вы поверили.
МИТЧ. Да я сначала обозвал его треплом. А потом выяснил, как обстоит дело. Сперва обратился к нашему снабженцу, тот постоянно бывает в Лореле. А потом связался по междугородному и потолковал с этим торгашом.
БЛАНШ. С кем, с кем?
МИТЧ. С Кифейбером.
БЛАНШ. Кифейбер... торговец из Лорела. Да, знаю... все, бывало, свистит мне вслед на улице. Я поставила его на место. И вот теперь отплатил, возводит напраслину, всякие небылицы.
МИТЧ, Кифейбер, Стэнли, Шоу - трое! - ручаются за подлинность этих небылиц!
БЛАНШ. А-а! Та-рран-там-тан, трое влезли в чан! И стал помойным чан...
МИТЧ. Скажете, вы не жили в отеле "Фламинго"?
БЛАНШ. Во "Фламинго"? Ну, что вы... В "Тарантуле"! Вот где я жила гостиница под вывеской "У тарантула в лапах".
МИТЧ (сбитый с толку). Тарантул?..
БЛАНШ. Ну да! огромный паучище... К нему я и завлекала свои жертвы. (Налила себе в стакан.) Да, я путалась с кем попало, и нет им числа. Мне все чудилось после гибели Аллана... что теперь одни только ласки чужих, незнакомых, случайно встреченных, которые пройдут мимо и все, - могут как-то утолить эту опустошенную душу... Пожалуй, со страху... Да, да, то был именно ужас, он-то и гнал меня, и я в панике металась от одного к другому, рыскала в поисках опоры - хоть какой-нибудь! - ...где придется, с кем придется - что уж тут было собой-то дорожиться!., дошло, наконец, и до одного семнадцатилетнего мальчугана... да кто-то возьми и напиши директору школы: "Эта особа позорит звание учительницы!" (Засмеялась, запрокинув голову: так судорожно - то ли смех, то ли рьщание... И слово в слово повторила: -Эта особа...' Горло у нее перехватывает, выпила.) Справедливо? Да, пожалуй... наверное, позорила... как смотреть... Ну, и приехала - а вот и мы! Больше-то мне податься было некуда: все, уже пошла на слом. Знаете, каково это - пойти на слом? Вдруг оказалось, что молодости-то уже нет и в помине - закрутилась и словно вихрем унесло... и вот встречаю вас. Вам нужен друг - сами говорили... и мне - тоже. Я благодарила бога, что он послал мне вас... вы казались таким надежным - спасительная расселина в каменных кругах жизни, прибежище, которое не выдаст! Теперь ясно - не мне было просить от жизни так много, не мне было надеяться. Кифейбер да Стэнли с Шоу ославили зарвавшуюся аферистку на весь белый свет.
Читать дальше